Недавно, выступая в суде, я был вынужден процитировать фрагмент решения суда первой инстанции, который я обжаловал. Я зачитал этот фрагмент, и председательствующий судья попросил меня: «Пожалуйста, помогите мне найти это в тексте решения». Я ответил: «Это седьмая страница решения, восьмой абзац сверху, уважаемый суд. Или пятый снизу, если вам так будет удобнее».

Судьи принялись увлеченно подсчитывать абзацы, чтобы найти заинтересовавшую их цитату. А я задумался вот над чем: к большому сожалению, мы – сообщество российских юристов – не умеем писать юридические документы так, чтобы они были легкими в восприятии, понятными по содержанию и удобными по форме.

Например, то, что произошло со мной в отечественном суде, не могло бы случиться, например, в суде английском. Развитая культура написания юридических текстов предполагает, что и решения суда, и процессуальные документы стороны содержат нумерацию не только страниц, но и абзацев «внутри» текста. Это делает очень удобным ссылки на эти документы.

Я бы мог просто сказать: «Это написано в параграфе 35 решения, уважаемый суд».

Я думаю, что любой, кто, не имея юридического образования и не будучи связан с практической юриспруденцией, читал отечественные юридические тексты (будь то законы или другие нормативные акты, судебные решения, претензии, иски и жалобы, составленные юристами), удивлялся, почему же они не просто не удобны для прочтения, но еще и написаны на удивительно дурном языке?

Я – хотя и являюсь профессиональным юристом с двадцатилетним стажем – это недоумение вполне разделяю. Какие основные претензии у меня есть к русскому юридическому языку? (Дальше я не буду выделять различные виды юридических документов, хотя у каждого из них свои «родовые травмы», а постараюсь дать комплексный взгляд на проблему).

Канцелярит. Почему-то среди обывателей считается, что язык юристов – это птичий язык, не понятный и не доступный обывателям. Язык сложный и запутанный, лукавый и многозначный.

Но ведь в действительности это совсем не так! Юриспруденция – это искусство поиска справедливого решения для конфликтов, которые возникают в обществе. Уже поэтому она не может оперировать языком, который не понятен обывателям. Ведь иначе они просто не примут тех решений, которые исходят от юристов. И которые юристы адресуют не друг другу, а людям.

Характерной особенностью современного письменного русского юридического языка является агрессивная эксплуатация такого стиля как канцелярит, причем в его самом отвратительном, отталкивающем виде.

Разумеется, юридический язык не предполагает использования просторечий или жаргонизмов, но он далек от того, чтобы наводнять тексты нагоняющим тоску языком бюрократии. Особая его примета – это постоянное использование выражения Российская Федерация (это очень метко подметил мой коллега А. Верещагин).

«В соответствии с законодательством Российской Федерации земельные участки, находящие в собственности Российской Федерации, могут быть предоставлены в пользование гражданам Российской Федерации, а также юридическим лицам, зарегистрированным в соответствии с законодательством Российской Федерации, на основании актов органов государственной власти Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом – органами власти субъектов Российской Федерации…». 

Узнаете стиль? Это и есть тот самый отвратительный канцелярит, о котором я говорю. Как бы я написал этот текст? «Закон устанавливает, что распоряжение публичными земельными участками осуществляется федеральными органами власти, а в отдельных случаях – региональными властями».

Почему канцелярита так много в нашей письменной юридической речи? Рискну предположить, что попытка «спрятаться» за бездушным канцеляритом происходит от неуверенности авторов текстов в своих силах, в умении увлечь читателя и повести его за собой. Показать читателю подлинное право, которое – как говорил знаменитый римский юрист Цельс – является «искусством добра и справедливости».

Боязнь юридических абстракций. Эта особенность юридических текстов современного периода нашей юридической истории. Она стала очень заметной с начал десятых годов, максимально проявив себя в законотворчестве.

Вместо того, чтобы формулировать абстрактные правовые предписания, отечественные законодатели (точнее – авторы законодательных текстов, они не всегда совпадают с законодателями) очень любят максимально пространные  формулировки, уводящие в мелкие детали.

  По моим наблюдениям, в конце 90-х средний размер статьи закона (структурной единицы нормативного акта) составлял 10-12 строк, статья обычно состояла из 2-3 пунктов. Сейчас же статьи содержат по 8-10 пунктов, причем размер статьи нормального акта – это 60-70 строк.

https://www.youtube.com/watch?v=b_lnkF0x7gQ\u0026pp=ygVv0KHQvtC60YDQsNGJ0LXQvdC40LUg0L_Qvi3RgNGD0YHRgdC60LggLSDQutCw0Log0L_RgNCw0LLQuNC70YzQvdC-INC_0L7RgdGC0YPQv9C40YLRjCAtINGB0L7QstC10YIg0Y7RgNC40YHRgtCw

Обычно такое «масштабирование» законодательных текстов объясняется тем, что при более детальном регулировании остается меньше для усмотрения правоприменителя (чиновника, судьи), а стало быть – меньше поля для коррупции.

Увы, но это так не работает. Язык как средство выражения человеческой мысли изначально несовершенен и многозначен. Слова имели и будут иметь несколько значений, а жизнь настолько сложна, что охватить детальными формулировками все возможные в будущем ситуации не удалось еще никому.

Отказ от абстрактных юридических формул (которыми были знамениты те же римские юристы, оцените, например, красоту в высшей степени абстрактного принципа «никто не может передать прав больше, чем имеет  сам»; ни один современный русский делатель законов не способен создать такое) в пользу избыточной детализации сыграл злую шутку с отечественным правоприменением.

Когда судья или чиновник сталкивается с тем, что в детальной и огромной (на 2 или 3 страницы) статье закона нет прямого ответа на нужный вопрос, что он сделает? Скорее всего, он скажет, раз вопрос прямо не урегулирован, значит «нельзя», «не положено», «не имеет права» и проч.

Это естественное следствие стремления к детализации и отказа от абстрагирования в юридических текстах. Юридическая абстракция подталкивает к размышлениям, избыточно детальная норма убивает их.

Раз в подробном тексте законодатель что-то не урегулировал, то значит, он не хотел это допустить в принципе.  

Разумеется, аргумент о коррупции сильный, однако, как мне кажется, он из серии «с водой выплеснули ребенка». Невозможно полностью убрать усмотрение – не только судейское (оно доминирует, например, при оценке доказательств), да и чиновничье.

Борьба со злоупотреблениями таким усмотрением ведется иначе: через независимые судебные инстанции, сменяемость власти, свободные и демократические выборы, наличие независимых СМИ и проч. Это тезис, возможно, скучен своей банальностью, но верен.

Неумение формулировать абстрактные юридические максимы сыграло очень дурную шутку с разработчиками «путинских поправок» к Конституции.

Юридическое сообщество надрывало животы от смеха, следя за беспомощными с интеллектуальной точки зрения потугами «делателей» этих поправок написать норму о том, что целью законодательной политики является, помимо прочего, защита интересов детей.

Это вылилось в удивительную по своей безграмотности фразу о том, то «дети являются важнейшим приоритетом государственной политики». Как будто «язык государствообразующего народа» не является родными для человека, написавшего эту нелепицу…      

Избыточное цитирование. Тот, кто хотя бы раз читал отечественные судебные акты, обязательно должен был удивиться тому, что мотивировочная их часть на 70% состоит из … простого цитирования положений законов.

Причем релевантность такого цитирования относительно невысока, суды предпочитают выстрелить пулеметной очередью из десятка абзацев цитат, даже не утруждая себя объяснениями, почему они считают эти нормы подлежащими применению в деле.

И обычно только после этих многочисленных абзацев идет очень короткий собственный вывод судьи – «На основании вышеизложенного суд приходит к выводу о том, что …». 

Если выкинуть всё это цитирование из российских судебных актов (а сами акты обычно объемом 8-10 страниц, приговоры по уголовным делам намного больше из-за описания обстоятельств дела и доказательств), то вся юридическая мотивировка и сведется к этому самому пресловутому абзацу.

Почему так? Видимо, все дело в том, как устроена судебная статистика в России и так называемый «учет отмен судебных актов». Для судьи отмена его судебного акта – это большая неприятность, чем больше отмен, тем выше вероятность того, что это негативно скажется на карьерных перспективах судьи.

Разумеется, чем больше ты напишешь в судебном решении «от себя», вложишь в него каких-то индивидуальных размышлений и рассуждений, тем выше вероятность того, что вышестоящая инстанция не согласится с ними. Не согласиться с тем, что со статьей такой-то закона такого-то написано так-то, сложно.

А вот не согласиться с мыслью, позицией, мнением – очень даже просто. А раз так, то и вероятность получить отмену увеличивается.

И это приводит к тому, что судье проще «спрятаться» за безликим и бессмысленным цитированием законов, чем писать что-то о том, что он в действительности думает по поводу того, что написано в законе или об обстоятельствах дела.

https://www.youtube.com/watch?v=b_lnkF0x7gQ\u0026pp=YAHIAQE%3D

Боязнь высказывания своего мнения. Это фактически продолжение предыдущего тезиса. И это одна из самых позорных черт языка наших судебных актов.

Русский судья никогда не выскажет свое мнение от первого лица: «Я, судья, думаю, что … Я полагаю, что … . Меня не убедил аргумент … ».

Русские судьи спрячутся за безликим «суд»: «суд решил», «суд полагает» — даже тогда, когда судья действует единолично.

Почему так? Почему судьи так боятся «индивидуализировать» свое детище – решение? Может быть, потому что тогда решение слишком персоналистским, а брать на себя лично бремя подлинной власти – власти судьи – представители отечественного судейского корпуса не привыкли (такой традиции у нас нет с 1917 года), да и побаиваются: вдруг кто-то наверху решит, что судья возомнил о себе, что «он тут власть»?!

Мне могут возразить: таковы наши традиции, так всегда писали. На это я возражу, что наличие каких-то традиций само по себе ничего не значит, традиции приходят и уходят.

Мне кажется (может быть, и несколько наивно), что если бы высший суд России ввел бы в нижестоящих судах стандарт написания судебных решений от первого лица, то злобных и бесчеловечных судебных актов стало бы меньше.

Все-таки людям свойственно не демонизировать себя лично.  

Неряшливость и небрежность в оформлении. Первое, что обычно искренне поражает русского юриста, когда он сталкивается с документами, подготовленными его английскими, швейцарскими, голландскими или немецкими коллегами, это аккуратность – если не сказать изящность! – исходящих от них юридических документов, будь то, меморандумы, процессуальные документы, судебные решения и проч.

Нумерация абзацев (для удобства ссылок), удобные межстрочные и межабзацные интервалы, разбивка на логические блоки, комфортный шрифт и проч. Документ становится «воздушным», его легко читать, он не навевает скуку.

Русские же юристы пока освоили только дурную практику агрессивного использования курсивов, жирного шрифта и подчеркивания текста. Получается, честно говоря, какое-то деревенское барокко, тяжелое для глаза и трудное для понимания. Любой, кто видел исковое заявление, написанное русским адвокатом средней руки, меня поймет.  

Важный аспект обсуждения проблемы русского юридического языка такой: почему все так плохо? Ответы на этот вопрос будут, кажется, различаться в зависимости от сферы практической юриспруденции и от юридической профессии.

Законотворцы пишут плохо, потому что они, с одной стороны, преследуют благие цели негодными методами.

И еще потому что искусство создания юридических абстракций требует образования и знаний, а авторы законов сегодня – это или чиновники средней руки, или нанятые интересантами законопроектов юридические консультанты, не имеющие навыков законотворчества.

Судьи пишут плохо, потому что судье важно не показать то, почему он – как судья, носитель власти – так решил разрешить спор, а важно, чтобы вышестоящий суд решение не отменил.

При этом высшая судебная инстанция России – Верховный суд – в основном, тоже плохо пишет судебные акты (хотя над ними уже нет вышестоящего суда). Скорее всего, просто потому что судьи этого суда в основной своей массе – носители советской традиции юридического канцелярита и бессмыслицы.

 Их так научили в семидесятые, они так привыкли и переучиваться не хотят. Да им это и не надо. Ибо, как нам иногда говорят досужие грамотеи, «у нас не прецеНдентное право».

Практикующие юристы пишут плохо, потому что на юридических факультетах юридическому письменному языку просто не учат (у нас нет аналога курса Legal Writing, который есть в западноевропейских университетах).

Хорошо, если студент – будущий юрист читает много классической (изданной до 1917 года) юридической литературы на русском (тогда он приобретает чувство языка и понимает, что канцелярит – это враг юриста, а не союзник).

Хорошо, если студент владеет английским или немецким и может читать судебные акты, например, Верховного суда Англии, США или Германии и знает, как должны высказываться судьи при разрешении спора.

Хорошо, если у студента (на практике ли или в ходе стажировки) найдется наставник, который научит его как правильно структурировать тексты. Но это, очевидно, вопрос везения…

Что можно с этим делать? Как сделать письменную юридическую речь – а, стало быть, и право – к широким кругам граждан, то есть, к тем, ради которых юристы собственно и существуют?

Во-первых, необходим как воздух курс юридического письма как обязательный элемент бакалаврской программы для юристов. Через пять-шесть лет это даст молодое поколение юристов, которые будет владеть нормальным базовым юридическим русским языком.

Во-вторых, Верховный суд должен немедленно заняться работой над собой и быстро и радикально улучшить качество своих судебных актов, прекратить обильное и ненужное цитирование, начать транспарентно излагать мотивы принимаемых решений.  И, разумеется, призвать всех судей всех судов сделать то же самое.

В-третьих, аппарат и комитеты Государственной думы должны занять принципиально негативную позицию по поводу «инструкциоподобных законов» и отклонять их как написанных с грубыми нарушениями правил законодательной техники.

https://www.youtube.com/watch?v=S4U7N4obypI\u0026pp=YAHIAQHwAQE%3D

Звучит как фантастика? Конечно. И, разумеется, ничего этого в ближайшее время в России ожидать не стоит. Потому ценность права, ценность правовых знаний, добросовестности юриста в нынешней России очень невелика.

И я не вижу, почему такое бедственное положение должно измениться.

Намного важнее «красивая» статистика, умение копипастить обвинительное заключение в приговор и навык написать слова «Российская Федерация» семь раз в одном предложении.

Но, я уверен, так будет не всегда. И когда-нибудь мы увидим судебное решение, в котором судья напишет: «Этот аргумент прокурора меня совершенно не впечатлил, потому что он противоречит простому здравому смыслу».   

«Первые лет пять в судах вас будут возить мордой по столу»: кому не стоит поступать на юрфак

Кадр из фильм «Лжец, лжец»

20 лет назад я поступила на юрфак. Иногда я спрашиваю себя — почему и зачем, чёрт возьми. Причина в том, что после окончания школы я практически ничего не знала о том, какие профессии существуют в мире, плохо понимала свои возможности и тем более не понимала, кто такие юристы.

Никто мне не объяснил, что профессия — это не только способ заработать на еду, но и дело твоей жизни, на которое ты почти всю жизнь и потратишь. У меня самой в то далекое время сообразительности на это не хватило.

Я хочу объяснить, почему именно вам, может быть, не стоит пытаться стать юристом. Должна отметить, что мои знания о юридической профессии не всеобъемлющи. Если в сфере гражданского права я ориентируюсь неплохо и много где поработала, то с уголовным всё гораздо хуже. Поэтому я расскажу вам о том, что знаю хорошо, о гражданско-правовой сфере.

Итак, юристов, которые работают в сфере гражданского права, можно условно разделить на две основные категории: юрисконсульты и судебные юристы.

Какие качества обязательно должны быть у юрисконсульта

Юрисконсультов ещё часто называют договорниками или договОрными юристами, потом что 90% их рабочего времени тратится на вычитывание и правку договоров. Про этих юристов широкая публика мало что знает, потому что про их труд не снимешь кино.

Сериал о таком юристе обречён стать самым унылым сериалом в мире. Сидит себе чувак за компом весь день, пишет, пишет, иногда с кем-то ругается по телефону

Естественно, что эта работа для людей, у которых «железная задница». Потому что всю свою рабочую жизнь они проводят, сидя за компьютером. День за днем. Это невозможно для тех, кто плохо переносит рутину и любит быть в движении.

Следующее архиважное качество — внимательность. Одна строчка, да что там строчка, одно слово в договоре может стоить бизнесу очень дорого. А договоры, между прочим, бывают и по 50 листов, и по 100, и по 300.

И сделать их нужно было «ещё вчера». Конечно, каждый человек совершает ошибки. Но один сделает одну ошибку на кило договоров, а другой — двадцать.

Если вас ругали в школе за невнимательность, если вы за это огребали регулярно от учителей и родителей, то хорошо задумайтесь.

Ещё одна любопытная и часто встречающаяся особенность юрисконсультов — это убеждённость в том, что на любой вопрос есть один-единственный правильный ответ.

Хотя судебная практика обычно на один вопрос дает, как минимум, два ответа, легкокрылая надежда нас не покидает… Настоящий юрист в поисках правильного ответа перевернет тонны проф.

литературы и найдет его! Эти святые люди верят, что существует в этом несовершенном мире какой-то идеальный документ или идеальный договор. И всякую бумажку, которая попадает в руки, юрист стремится приблизить к идеалу.

Упрощённой версией этого качества будет канцелярский перфекционизм, то есть стремление всё красиво и правильно оформить. Как вы ведёте свои ученические тетради? У вас есть несколько ручек разных цветов, одним вы аккуратненько пишете заглавие, другим цветом — текст, ещё одним подчеркиваете важные мысли. Если да, то у вас есть шанс стать хорошим юристом.

https://www.youtube.com/watch?v=UTGFQYb69Ys\u0026pp=ygVv0KHQvtC60YDQsNGJ0LXQvdC40LUg0L_Qvi3RgNGD0YHRgdC60LggLSDQutCw0Log0L_RgNCw0LLQuNC70YzQvdC-INC_0L7RgdGC0YPQv9C40YLRjCAtINGB0L7QstC10YIg0Y7RgNC40YHRgtCw

Самые умные и успешные юристы получаются из людей, стремящихся во всем докопаться до сути. Сначала им приходится заниматься рутиной, как и всем остальным.

Но благодаря искренней увлеченности юриспруденцией как наукой, поиску новых решений, продвижению себя в юридической литературе (профильных журналах) и получению дополнительного образования за границей, умники и умницы становятся партнерами в адвокатских и консалтинговых конторах.

Они в итоге занимаются сложными, иногда малоперспективными, но в любом случае очень хорошо оплачиваемыми делами крупных фирм.

• Еще одно базовое качество для юрисконсульта — высокий уровень тревожности
• Потому что основная функция юрисконсульта — это сидеть и придумывать риски, которые теоретически могут возникнуть в той или иной ситуации, и включать в договор условия, которые помогут избежать этих рисков.
• Если перед тем, как уйти из дома, вы перекрываете газ и выдёргиваете из розеток все бытовые приборы, если вы боитесь ехать в Египет и Турцию, боитесь плавать в море, потому что там вас наверняка за пятку укусит акула, боитесь продавать вещи на Avito, потому что вдруг покупатель придет к вам домой, убьёт вас и украдёт кредитку, то у вас как раз высокий уровень тревожности.

Если у вас низкий уровень тревожности, вы человек безалаберный (по мнению окружающих), хороший юрисконсульт из вас не получится.

Руководство ценит юрисконсультов за то, что те защищают их от воображаемых рисков, реальный шанс наступления которых может быть вполне весомым, а может — стремиться к нулю.

Настоящего юриста вероятность наступления рисков нисколько не волнует — и правильно, а руководство компании чувствует себя с таким специалистом как за каменной стеной.

Тревожность порождает стремление к контролю. Контроль над всем — это способ совладать со своей тревожностью. Люди, имеющие высокий уровень тревожности и стремление к контролю, наверное, получают от юридической работы глубокое удовлетворение. Потому что реализуют свои базовые личностные качества.

Какие качества нужны, чтобы стать хорошим судебным юристом

Большинство абитуриентов мыслят себя именно в этой роли. Оно и понятно. В фильмах и сериалах встречаются именно эти представители профессии.

Обычно они выступают с пламенными речами в суде, сражаются за интересы сирых и убогих или, наоборот, сражаются против сирых и убогих в интересах каких-нибудь богатых мерзавцев.

Откровенно говоря, роль судебного юриста и степень эффективности его работы в этих фильмах немного преувеличена.

Для судебного юриста нужны совсем не те качества, что нужны для договорного

Судебный юрист может знать понемногу обо всём. Он часто не затрудняет себя глубокой проработкой вопроса, с которым к нему обратились. Всё это происходит потому, что основная задача судебника — убедить судью в своей правоте.

Как показывает практика, для того, чтобы убедить кого-то в чём-то, совсем не обязательно приводить сложную и заумную аргументацию. Люди с даром убеждения уверены в себе, имеют хорошо подвешенный язык и быструю реакцию, могут приводить аргументы в свою пользу даже в том случае, если они их только что придумали, а иногда могут просто соврать. Как правило, это люди скорее авантюрного склада.

Если вы застенчивы и отличаетесь тугодумностью, то учтите, что вам нужно будет серьёзно поработать над собой. Точно избавиться от застенчивости и приобрести уверенный вид, научиться спорить и убеждать в своей правоте.

Первые лет пять в судах вас будут возить мордой по столу, пока вы не научитесь отвечать на нападки и ставить людей на место.

Скорее всего вы сможете быть эффективным только в какой-то узкой сфере, которую вы изучите вдоль и поперёк. И главное — у вас должна быть мотивация всё это сделать.

Вы должны хотеть оказывать влияние на людей и хотеть переубедить их

Если в глубине души вы считает, что у каждого есть своя точка зрения и каждый имеет право видеть мир так, как это ему дано природой и богами, что совершенно бесполезно пытаться навязать другому свое мироощущение, то вы явно не хотите никого ни в чём убеждать. Ведь это бессмысленно, правда?

Если же вы убеждены, что есть две точки зрения — ваша и неправильная, если вы считаете, что ваш священный долг — раскрыть глаза другим и подсказать, как сделать правильно и в чём состоит их ошибка, то, возможно, в вас горит тот огонь, который сделает из вас эффективного судебного юриста.

Теперь немного об интеллектуальных способностях юристов. Они должны быть в наличии, тут уж никуда не денешься:) Это общее требование к профессии в целом — уровень интеллекта должен быть как минимум средним.

Как ни крути, это высшее образование — нужно будет много читать, многое учить практически наизусть. Поэтому желательна хорошая память.

Юристы по складу ума — аналитики, нужно уметь логически мыслить и систематизировать информацию.

Кроме того, нужно более-менее прилично владеть русским языком. Литературно одаренные люди случаются среди юристов в порядке исключения, и большая часть служителей закона косноязычна (увы), но знаний должно хватать, чтобы писать без грамматических ошибок.

Возвращаясь к юридическим профессиям, помимо тех, о которых я писала выше, есть ещё судьи, всякие помощники прокуроров по гражданским делам, нотариусы. Тут углубляться не стоит. Это почти что наследственные должности. Дети нотариусов становятся нотариусами, дети судей — судьями.

Иногда они меняют своих детей местами, чтобы не так бросалось в глаза. Если у ваших родителей нет административного ресурса, о карьере судьи можно не мечтать. О карьере нотариуса можно совсем забыть. Или быть готовым перегрызть семь железных хлебов и стоптать семь пар железных сапог.

Неочевидные минусы юридического образования

Если вы учились в российском вузе — работать по профессии вы сможете только в России. Нигде больше в мире вы не будете нужны.

Если у вас диплом врача, программиста, повара, вы можете рассчитывать на то, что после языковых курсов и курсов переподготовки сможете работать в другой стране. На юриста-специалиста в другой стране вам нужно будет учиться заново.

Исключение составляют, наверное, юристы-международники, но их доля в общем количестве специалистов ничтожно мала.

Если вы юрист, вы должны работать по специальности без больших перерывов.

Если вы не работали по профессии больше полутора-двух лет по каким-то своим причинам — всё, привет, работать по профессии вас никто не возьмёт.

Потому что вы отстали и не в курсе постоянно меняющегося законодательства и практики. Конечно, это не абсолютное препятствие для устройства на работу, но устроиться вам будет очень и очень сложно.

О тех, кто уходит в декрет, разговор особый. Всё-таки после декрета выходят работать на то же место в той же компании, что худо-бедно гарантировано законом. К тому же вас уже знают, и если вы себя зарекомендовали как адекватный человек и специалист, понятно, что в несколько месяцев вы нагоните упущенное и будете работать с тем же уровнем отдачи.

Думаю, что для выпускников сегодня главное — это выдержать истерику родителей по поводу поступления. Халява кончилась, нужно как можно быстрее расстаться с советскими иллюзиями о том, что надо непременно получить высшее образование, а там хоть трава не расти.

Если вы получите не то образование и не там, вы не просто потеряете пять лет жизни, но и обречёте себя на то, что всю жизнь, каждое утро вы будете открывать глаза и думать о том, что снова нужно идти на работу и делать то, что неинтересно, скучно и адски надоело.

7 секретов успешного судебного выступления — Статьи информационного юридического портала Сфера

Прежде чем перейти непосредственно к навыкам, мне бы хотелось немного остановиться на особенностях и целях судебного выступления. От обычного выступления судебная речь отличается, прежде всего, спецификой слушателя.

Это квалифицированный слушатель, через которого прошло уже много выступлений. Он видел таких, как мы, уже много раз. Кроме того, он сильно загружен работой: например, в Арбитражном суде города Москвы судьи рассматривают по 50 дел в день.

Судьи научились вычленять главное и многое из произносимого в процессе для них является просто «белым шумом».

Какова цель судебной речи? Быть услышанным судьей – а именно, чтобы ваши основные идеи были не только услышаны, но и отложились в сознании человека, принимающего решение по делу.

Как и в спорте, каждое кажущееся нам простым выступление на самом деле является результатом длительной работы и повторений. Успех, конечно, может быть результатом природного дара, но его можно достигнуть и путем тренировки. Важна системная подготовка и знание ключевых факторов, влияющих на результат.

Особенностями судебного выступления обусловлены и навыки судебной речи:

• фокус на одном зрителе/слушателе;
• полная готовность к процессу;
• простота и ясность;
• контроль времени;
• подстройка;
• визуализация и образы;
• качество речи.

Остановимся подробнее на каждом из них.

Фокус

Как я уже сказал выше, основная цель в процессе – быть услышанным судьей. Отсюда и важное правило: фокус на судье. Всегда. Фокус – это не только взгляд, направленный на судью, но и зрительный контакт, диалог или обращение непосредственно к судье, подача материала в наиболее удобном виде.

Враг любого юриста в процессе – эго. Многие стремятся говорить красиво и сложно, чтобы повысить свою значимость. При таком поведении автоматически происходит смена внимания на себя и речь уже не направлена на внимание суда. Необходимо учиться оставлять эго в стороне и заниматься донесением до суда доводов по делу. Находясь в процессе, юрист должен меньше всего думать о себе самом.

Ошибка, которую совершают не только начинающие, но и опытные юристы: начать соревноваться со своим оппонентом и стараться его переиграть. Поведение, когда одна сторона реагирует на другую и копирует, например, ее агрессивное поведение, несет в себе следующее послание: «Я был готов на определенном уровне, но доводы другой стороны сильнее, а моя позиция слабая».

Стороны, начавшие спорить друг с другом еще в коридоре, общаются на уровне людей, знающих детали дела и историю спора.

И в зале суда естественным образом упускаются детали, которые известны сторонам, но не известны суду. Спорщики неосознанно презюмируют, что суд должен знать их дело так же, как и они.

В результате суд окажется выключенным из поля диалога: ему попросту не будет ясно, о чем идет речь.

Часто бывает так, что противоположная сторона перебивает, вставляет реплики. Важно понимать: сам факт реплик говорит о том, что вы коснулись чего-то важного и оппонент, возможно, чувствует слабость. Это хороший сигнал. Продолжайте спокойно вести повествование.

Начать отвечать в той же манере – эмоциональная западня. Не нужно реагировать на такое поведение, а, после очередного выпада, спокойно спросить суд: «Я могу продолжать?».

Выдерживая свою линию, вы создадите контраст с поведением другой стороны, что повысит доверие к вам.

Некоторые юристы не мешают своему оппоненту разозлить судью и сделать их работу за них. Противная сторона своим поведением рушит свою позицию сама, и нужно просто дать ей это сделать. Поэтому, как ни странно, в ряде ситуаций лучше молчать. Это требует большой выдержки, контроля и опыта, но «дорогу осилит идущий».

Готовность к процессу

Этот важный навык включает в себя знание материалов дела (номера страниц, томов, пункты и так далее), знание своей позиции по делу, уверенность в этой позиции, подготовку судебного выступления и получение представления о личности судьи. Тщательная подготовка, прежде всего, показывает вас как сторону, которая с уважением относится к суду и готова помогать.

Судьи часто говорят о том, что им важно, чтобы стороны помогали разбираться в деле. Собственно, в этом одна из задач сторон состязательного процесса. 90 % победы куется на стадии подготовки.

Дело в конечном счете выигрывает не правильная жестикуляция, уверенное выступление и хороший костюм, а тщательно проработанная правовая позиция и собранные доказательства. Нужно хорошо знать материалы дела, чтобы быстро реагировать на вопросы суда, а также реплики и вопросы оппонента.

Важно знать, где находится любое из доказательств. Судья заметит качественную подготовку.

Тщательная подготовка создает и веру в свое дело. Убедить можно, если искренне веришь сам. Судьи зачастую пытаются понять проблему с точки зрения здравого смысла: кто прав или виноват. Очень часто мы встречаемся с таким типом судей, которые смотрят в суть дела и, отталкиваясь от этой сути, связывают с ней всю правовую канву.

На самом деле, огромная часть успеха связана с доверием судьи. Судьи чувствуют фальшь. Ключ к этому – искренность. Одно из решений: зарабатывать репутацию человека, которому можно верить. Как это сделать? Не врать.

Сложный совет, но и самый верный. При этом, конечно, не надо быть наивным открывателем всей информации. Важно уметь максимально четко доносить свою позицию и не скрывать очевидно слабых сторон.

Это достигается подготовкой.

Я готовлюсь к своим делам, следуя специальной методике. Это позволяет существенно экономить время и помогает выделить наиболее важные аргументы и слабые стороны позиции.

У нас есть и несколько чек-листов, составленных в зависимости от характера спора и судебной инстанции.

Использование простого списка освобождает сознание от мыслей о том, не забыто ли что-нибудь – одного из факторов страха в суде.

Простота и ясность

В западной правовой культуре существует понятие «legalease» – это когда речь или документ содержат в себе излишнее количество юридических терминов или юридического «жаргона». Юристов специально обучают тому, чтобы излагать правовые аргументы простым и понятным языком, доступным любому читателю – клиенту.

У профессиональных ораторов есть термин – «забота об аудитории». Я думаю, что это очень свойственно судебному выступлению. Судебная речь должна быть понята тем, к кому она обращена. Каждая мысль говорящего должна быть понимаема слушателем точно так же, как им самим.

Важно избегать шаблонов. Речь не должна содержать формально правильных наименований законодательных актов. Например, «Федеральный закон «Об акционерных обществах» от 26.12.1995 N 208-ФЗ». Эти фразы для устной речи не уместны. Гораздо лучше сказать «закон об акционерных обществах».

Цифры также всегда плохи для аудиального восприятия, особенно мелкие, поэтому нужно всячески избегать их устного воспроизведения с точностью до копеек.

Слушая аудиокниги, вы, возможно, ловили себя на том, что теряли нить и возвращались назад, чтобы прослушать отрывок снова. Юридический текст является одним из наиболее сложных к восприятию, содержащим в себе мало эмоций. По этой причине мозг слушающего автоматически закрывается от подаваемой информации.

Что делать? Нужно, относясь с уважением к слушающему, сообщить ему наиболее важную информацию. Часть коллег считает, что главные аргументы позиции должны быть озвучены в начале, часть – что в конце. Если вы плохо знакомы с портретом судьи, я советую ставить в начало один сильный аргумент, потом несколько более слабых и несколько сильных аргументов в конце.

Контроль времени

Все мы знаем, что, чем выше судебная инстанция, тем короче должно быть выступление. Основные тезисы должны быть уложены в очень короткий промежуток времени. Поэтому во время подготовки рекомендую читать свою речь с секундомером.

Нужно выбирать самое важное и укладывать это в отведенное время. Нельзя тараторить. Не важно, что ты сказал – важно, что услышал судья. Не нужно стараться привести все свои аргументы за 10 минут. Нужно рисковать: отобрать два-три наиболее важных и уделить им внимание. Цель речи – не рассказать все, что уже и так написано, а убедить суд в своей правоте, показать свою правду.

Подстройка

Крайне важно иметь представление о личности судьи. Это важно для того, чтобы вы могли донести свой материал (сложный, не интересный и не красочный) до этого человека. Подстройка основывается на типировании судей. Некоторые коллеги составляют свои типологии, но единой, конечно, нет.

Градации бывают совершенно разные. Например: образование и предыдущее место работы (военные суды, органы налоговой службы, государственные органы). Имеют значение и мировоззренческие вещи – например, религиозные взгляды.

Важно различать судей и в зависимости от их подхода к работе. Например, нужно понимать, склонен судья принимать проект решения в качестве приложения (что допускается регламентами судов), или нет.

Является ли судья приверженцем формальной стороны или разрешает дела исходя из общих принципов, то есть на чей стороне правда и так далее.

Моя практическая типология складывается из следующего:

• пол;
• «бэкграунд»: наука, армия, следствие; госслужба;
• формалист или более склонный к общему подходу: справедливо/несправедливо;
• судья «знающий как лучше», берущий процесс в свои руки, или занимающий менее активную позицию и предпочитающий больше слушать стороны.

Кроме подстройки по типу, важна подстройка ситуативная. В ходе выступления судья может перебить вас, задать вопрос или сказать: «Понятно, понятно, давайте дальше…». Важное и очень тонкое умение – понять вопрос, понять на каком уровне понимания проблемы находится судья. Из вопроса может следовать и то, согласен или не согласен судья с вашей позицией.

Иногда судья занимает активную позицию, ему важно управлять процессом самостоятельно, решать все за стороны и говорить за них. Не нужно мешать судье делать свою работу так, как он считает нужным. Необходимо встраиваться.

Визуализация и образы

Одна из важнейших задач судебного юриста – обратить внимание суда на письменные доказательства, «заставить» суд прочитать то, что необходимо ему. Согласно исследованиям только 20% людей воспринимают информацию на слух, 80% ее необходимо увидеть. Нужно максимально визуализировать для судьи то главное, что составляет суть вашей позиции.

Сложно в наших судах делать презентации, но можно обратить внимание судьи на документы. Например, вы ссылаетесь на определенный пункт договора.

Это можно сделать с помощью эмоционального акцента в речи, но лучше всего дать судье самому прочитать важный отрывок. Сделать это можно передав суду текст или сославшись на том и лист дела, чтобы судья сам его прочитал.

Если в результате судья начнет читать нужный отрывок, вы добились своего.

Когда что-то крайне сложно воспринимается на слух, не стесняйтесь и используйте наглядные материалы, структуры и блок-схемы. Например, сложную схему корпоративных связей можно понять, лишь увидев ее изображенной наглядно.

Нужно понимать, что речь, составленная из одних рассуждений, не может удержаться в голове. Это значит, что нужно заинтересовывать слушателя сравнениями, одушевляющими ваше повествование. Например, спор о качестве материала. Вы утверждаете, что противная сторона сама нарушила требования к хранению.

Стандартная фраза: «Условиями договора на истца была возложена обязанность по хранению материалов. Вопреки взятым на себя обязательствам истец не соблюдал правила хранения продукции, нарушив температурный режим». А можно сказать по-другому: «По условиям договора истец отвечал за хранение материалов на площадке.

В течение года, зимой и летом, материалы просто лежали под дождями и снегом без укрытия. Материалы испортились из-за небрежного хранения».

Качество речи

Один из важных навыков выступления: никогда не нужно суетиться. Такое поведение вызывает ощущение, что вы не уверены в своей позиции. Суета – невербальное выражение страха. У слушателя появляется недоверие и агрессия. Очень важно достигнуть такой степени спокойствия, при которой вы будете вести себя уверенно.

Не нужно быть напряженным, это тоже на подсознательном уровне сигнализирует о том, что вы являетесь жертвой, вы слабы. Очень важно быть внутренне расслабленным. Не внешне, а именно внутренне.

Эмоциональность судебного выступления – это тонкая работа, которую можно постичь скорее инстинктивно, чем интеллектуально.

В условиях работы в арбитражном суде или суде общей юрисдикции умеренная, контролируемая эмоциональность очень важна.

Суть этого навыка в том, чтобы, понимая свою позицию, естественным образом ставить акценты на важных моментах: на своей правде или на очевидном нарушении.

Первое впечатление очень важно. Оно дает очень сильный эффект, поэтому нужно, чтобы суд сразу увидел вашу уверенность в себе. На впечатление о вашей уверенности нанизывается остальная канва вашего выступления. Очень сложно из неуверенного начала перейти в уверенное движение по позиции.

Ошибкой будет выражение недовольства или недоумения (даже своим видом), когда суд задает вопрос, имеющий, на ваш взгляд, очевидный ответ. Я бы не рекомендовал вести себя высокомерно, демонстрируя разочарование от того, что суд невнимательно прочитал ваше дело. Уважение, а, когда уместно, и эмпатия в ответе на вопрос – признак опытного специалиста.

За время многолетней практики я сделал для себя однозначный вывод: ведению дел в суде можно и нужно учиться. Вопреки мнению о том, что выступление в суде – формальность, не влияющая на исход дела, я считаю, что системная и правильная подготовка многократно увеличивают шанс на успех.