Андрей Гордеев / Ведомости

Минюст разработал поправки в УК и УПК, защищающие адвокатов и расширяющие их права. Проект этого закона опубликован на официальном портале проектов нормативных правовых актов 1 сентября. Он вводит новую статью 294.

1 в Уголовный кодекс (УК), которая предусматривает санкции за воспрепятствование законной деятельности адвокатов.

Так, воспрепятствование, которое «повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам» граждан, организаций и государства, авторы поправок предлагают наказывать штрафом в размере до 80 000 руб. или в размере зарплаты за срок до шести месяцев, исправительными и обязательными работами.

Если такое воспрепятствование было со стороны группы лиц по предварительному сговору или с использованием служебного положения, то кроме штрафа до 300 000 руб.

и принудительных работ возможно лишение свободы до двух лет, а если сопровождалось насилием, то и до пяти лет.

Эти меры могут быть избраны только при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных статьями 295 и 296 УК, – посягательства на жизнь, насилия и угроз в отношении лиц, осуществляющих правосудие, к которым относятся и адвокаты.

В пояснительной записке к законопроекту указывается, что изменения в УК «направлены в первую очередь на дополнительные гарантии реализации принципа состязательности сторон в уголовном судопроизводстве, особенно в части установления режима уголовно-правовой охраны профессиональных прав адвоката от преступных посягательств». Адвокаты, говорится в записке, выступают «в уголовном судопроизводстве в качестве равноправных участников наряду со следователями, дознавателями и прокурорами, хотя и с различными полномочиями», поэтому и предлагается уравнять их права.

Президент Федеральной палаты адвокатов (ФПА) Юрий Пилипенко отметил, что разработка законопроекта велась в сотрудничестве с палатой. Он поясняет, что законопроект важен для сообщества, и надеется, что он в итоге будет одобрен, так как давно назрел.

Существование такого закона, говорит Пилипенко, может иметь «профилактирующее» воздействие и «облагородить» сферу работы адвокатов.

Адвокат Яков Гаджиев из «Юков и партнеры» считает, что видимых последствий у такого закона не будет, а сам законопроект прежде всего приводит нормы в соответствие с международными договорами и конвенциями.

Вносятся законопроектом Минюста изменения и в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК), которые касаются работы адвоката в суде, документооборота при допросах и использования технологий записи.

Так, предлагается часть 4 статьи 189 изложить в следующей редакции: «Допрос производится с обязательным проведением аудио- и (или) видеозаписи, материалы которой приобщаются к протоколу допроса и хранятся при уголовном деле».

Такие правила предлагается применять и при очной ставке.

Как утверждается в записке, изменения в УПК направлены на введение таких правил, которые снижали бы в ходе предварительного расследования риски воспрепятствования допуску и участию защитника в досудебной процессуальной деятельности, а также исключали бы немотивированные отказы в рассмотрении и удовлетворении ходатайств защиты об исследовании доказательств, приобщении к делу документов и других материалов.

Статс-секретарь ФПА и партнер КА Pen & Paper Константин Добрынин поясняет, что этот законопроект – «последствие встречи премьер-министра Дмитрия Медведева и представителей адвокатуры осенью 2019 г., после которой Минюсту был дан ряд важных поручений».

«Нарушение права на профессиональную юридическую помощь, в том числе путем недопуска адвокатов к доверителям, сокрытия от адвокатов процессуальных документов, физических препятствий к осуществлению защиты, к сожалению, является распространенной практикой.

Адвокатов правоохранители воспринимают как врагов, с которыми надо активно и агрессивно бороться, иногда физически», – подчеркивает Добрынин. Он отмечает, что сейчас нет специальных норм, предусматривающих ответственность за вмешательство в работу адвоката.

Принятие такого законопроекта, по мнению Добрынина, будет «реальным шагом в направлении восстановления принципа состязательности и равноправия сторон в уголовном процессе».

Поправки в УПК по части фотофиксации протоколов помогут бороться с сокрытием документов со стороны следствия, отмечает Добрынин.

Обязательное аудиопротоколирование допросов и очных ставок, говорит адвокат, – эффективная мера для противодействия психологическому и физическому воздействию в отношении допрашиваемых.

«​Отсутствие результатов аудиопротоколирования при ведении протокола судебного заседания будет безусловным  основанием для отмены или изменения судебного решения»  — полагает Яков Гаджиев.

В 2019 г. подобный законопроект был разработан в комитете по государственному строительству, правопорядку и судебным вопросам Государственного собрания – Курултая Республики Башкортостан. Осенью 2019 г. он был рассмотрен в Совете законодателей при Федеральном собрании. Эта комиссия дала заключение с рекомендацией не вносить этот законопроект в Государственную думу.

В заключении указывалось, что прокурор, следователь и дознаватель имеют иные, отличные от адвоката статусы в рамках уголовного судопроизводства и по УПК полномочиями по сбору доказательств наделены именно эти лица, а не защитник.

«Ведомости» направили запросы в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет России по поводу их отношения к разработанным Министерством юстиции поправкам в УК и УПК.

Исправленная версия. Уточнен комментарий адвоката Якова Гаджиева​

Обвиняемый по УПК РФ, заключивший сделку со следствием

21 января 2019

30 октября 2018 года Владимир Путин подписал 376-ФЗ, вносящий изменения и дополнения в УПК РФ. УПК РФ получил новые статьи, которые касаются статуса обвиняемого, в отношении которого уголовное дело было выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве.

«На необходимость внесения поправок указал Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 20.07.2016 года № 17-П. КС РФ отметил, что статус обвиняемого, сотрудничающего со следствием, остается неопределенным по отношению к основному уголовному делу».

Рассмотрим первостепенные положения статуса лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве:

1. Обвиняемый наделяется правами, предусмотренными ч.4 ст.56 УК РФ. В частности, гражданин вправе не давать показания против самого себя и своих ближайших родственников, прибегать к услугам переводчика, заявлять ходатайства и приносить жалобы на действия (бездействия) сотрудников следствия, прокуратуры, органа правосудия, ходатайствовать о применении мер безопасности. Неотъемлемое право любого обвиняемого – пользоваться помощью уголовного адвоката.
2. Гражданину запрещено избегать визитов к следователю или в суд, а также сообщать третьим лицам данные предварительного расследования.
3. Субъект не предупреждается о возможной ответственности за отказ от дачи показаний или за предоставление ложных сведений.
4. Если субъект не соблюдает условия заключенного соглашения, его ожидают последствия, описанные в главе 40.1 УПК РФ. В частности, если после постановления приговора обнаружится, что субъект не сообщил какую-либо важную информацию следствию, либо сообщил некорректные сведения, то приговор подлежит пересмотру (ст.317.8 УПК РФ).
5. Допрос и оглашение показаний, данных субъектом, в целом схож с аналогичными процессуальными действиями, проводимыми в отношении свидетелей. Так, например, перед допросом судья идентифицирует личность гражданина, выясняет его отношение к подсудимому и потерпевшему, объявляет его права и обязанности. Дополнительно гражданин предупреждается об ответственности за нарушение условий досудебного соглашения.

Новый статус обвиняемого: проблемные моменты

Как мы видим, статус лица, с которым заключено досудебное соглашение, очень близок к статусу свидетеля. Не случайно новая ст. 56.

1 УПК РФ, регламентирующая указанный статус, помещена в главу 8 УПК РФ, которая определяет статус иных участников уголовного судопроизводства, сразу после статьи 56, посвящённой вопросам регламентации статуса свидетеля (первоначальные предложения поместить статью в главу, посвящённую участникам судопроизводства со стороны обвинения, рядом со статьей «Обвиняемый» была законодателем отвергнута). По этой причине многие специалисты таких обвиняемых неофициально именуют «особыми свидетелями». Нам представляется, что такое положение дел некорректно, поскольку статус свидетеля предполагает нейтралитет – он не заинтересован в исходе уголовного дела, чего нельзя сказать об обвиняемом.

Правильнее было бы обозначить лицо, в отношении которого выделено дело в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, как лицо с двумя статусами: ведь такое лицо изначально является обвиняемым по основному делу, после заключения с ним соглашения и выделения его дела из основного он по прежнему остаётся в статусе обвиняемого но уже по выделенному уголовному делу, при этом одновременно по основному делу его статус трансформируется в статус лица, в отношении которого дело выделено в связи с заключением досудебного соглашения.

Именно невозможность сочетать в статусе нового участника несочетаемое, изначальную презумпцию беспристрастности и не заинтересованности свидетеля и полную заинтересованность обвиняемого, которого нельзя привлечь за дачу ложных показаний обусловила наличие споров как до принятия рассматриваемых изменений в УПК РФ, так и после вступления закона в силу. Полагаю, что любые попытки сместить акценты в новом статусе в сторону свидетеля или обвиняемого заведомо обречены на провал: лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, обладая отдельными признаками статуса свидетеля и статуса обвиняемого, тем не менее не является ни обвиняемым, ни свидетелем. Это именно новый особый участник уголовного судопроизводства со своим специфическим набором прав и обязанностей.

Есть еще пара проблемных моментов.

1. Ничто не мешает «особому свидетелю» оговорить своих подельников, чтобы максимально смягчить наказание. Подобная практика распространена по делам об экономических преступлениях: субъект может перекладывать часть своей вины на подельника, например, в связи с участием в мошеннических схемах. Показания таких обвиняемых, полученные с соблюдением норм УПК РФ, признаются допустимыми доказательствами наравне с показаниями обычных свидетелей. Однако, как мы выяснили ранее, обвиняемый, с которым заключено соглашение, имеет свой интерес в деле.
2. Другие обвиняемые оказываются в заранее невыгодной для себя ситуации – они не могут допрашивать «особых свидетелей» и настаивать на том, чтобы эти субъекты были допрошены. Ситуация осложняется, если личность обвиняемого, с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, по его ходатайству была засекречена.
3. Процедуры допроса обвиняемого, с которым заключено соглашение о сотрудничестве, и свидетеля фактически идентичны; допрос и оглашение показаний нового участника уголовного судопроизводства в суде проводятся по правилам допроса и оглашения показаний свидетеля и потерпевшего. Хотя Конституционный Суд РФ ранее заявил, что правила допроса обвиняемого, заключившего соглашение, должны отличаться.

Что делать обвиняемым по основному делу?

Обвиняемый по основному уголовному делу нуждается в особой защите в связи с тем, что «особые свидетели» теперь официально максимально приближены к обычным свидетелям, и могут пользоваться их основными правами. Следовательно, таким субъектам необходим опытный уголовный адвокат.

Специалист проследит за тем, чтобы при проведении очной ставки права его доверителя соблюдались представителями органов следствия, подскажет вопросы, которые обвиняемый может задать своему оппоненту, проверит протокол очной ставки.

На судебном следствии адвокату под силу доказать, что показания «особого свидетеля» не соответствуют фактическим обстоятельствам и являются недостоверными, следовательно, их нельзя принимать во внимание в качестве доказательств.

Особенно это касается тех ситуаций, когда обвиняемые, заключившие соглашение со следствием, пытаются оговорить своих сообщников.

Только защитник заинтересован и сумеет доказать заинтересованность обвиняемого, с которым заключено соглашение, в даче ложных показаний и оговоре фигурантов уголовного дела; органы расследования в этом незаинтересованны и по собственной воле этого делать не будут.

Дела, осложненные участием «особых свидетелей», не прощают ошибок, поэтому рекомендуется заручиться поддержкой адвоката как можно раньше.

С подачи кс меняются нормы упк, связанные с арестом имущества

Министерство юстиции Российской Федерации (Минюст России)

Минюст России по предписанию Конституционного суда РФ разработал поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, которые касаются ареста имущества, наложенного в рамках производства по уголовному делу (об этом решении КС читайте на Legal.Report здесь).

КС в апреле нынешнего года признал неконституционными ч. 1 ст. 73, ч. 1 ст. 299 и ст. 307 УПК РФ, которые позволяют сохранять после вступления приговора в законную силу арест, наложенный в рамках производства по уголовному делу на имущество лица, не являющегося обвиняемым или лицом, несущим материальную ответственность за его действия, в целях обеспечения гражданского иска.

Как отметил КС, необходимость достижения баланса прав и законных интересов лица, на имущество которого наложен арест, с одной стороны, и прав потерпевших с другой стороны не исключает правомочия федерального законодателя осуществлять правовое регулирование такого ареста для целей возмещения причиненного преступлением вреда и установление процедурных механизмов перевода ареста этого имущества из уголовного в гражданское судопроизводство.

Законопроектом предлагается дополнить новым абзацем ч. 2 ст. 309 УПК (иные вопросы, подлежащие решению в резолютивной части приговора). Новое положение касается случаев, когда суд признает за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передает вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

В этом случае арест на имущество, наложенный для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, продлевается на срок, не превышающий 2 месяцев с момента вступления приговора в силу.

Кроме того, устанавливается обязанность суда, постановившего приговор, передавать в суд по подсудности копии необходимых материалов уголовного дела для их последующего рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Предполагается, что поправки в УПК позволят обеспечить единообразное применение положений, касающихся передачи для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства вопроса о возмещении вреда.

Мнимый компромисс: почему Верховный суд ограничивает сделки со следствием — РБК

Признание вины и выбор особого порядка открывают осужденному доступ к более прозрачному и предсказуемому в его понимании механизму сокращения срока наказания, нежели состязательное судопроизводство в его нынешнем виде. Речь идет об условно-досрочном освобождении.

Для приобретения права на ходатайство об УДО осужденному необходимо отбыть треть срока наказания за преступление небольшой и средней тяжести и половину срока за тяжкое преступление.

По статистике ВС, к 2005 году в России удовлетворялось около 80% ходатайств об УДО, в 2010-м — 57%, а к 2015 году — лишь порядка 40%. Однако при доле оправдательных приговоров в 0,2% никакое сокращение применения УДО не в состоянии преодолеть интерес обвиняемых к особому порядку.

И никакие повышающие коэффициенты при зачете срока, проведенного в следственном изоляторе, не отменяет опасений обвиняемых провести больше времени в СИЗО из-за проявления несогласия с обвинением.

Такое положение дел порождает российскую редакцию «Дилеммы заключенного»: соглашаясь с предъявленным обвинением в особом порядке (по сути, не требующим доказательств), обвиняемый отвергает возможность последующей реабилитации и обрекает себя на уголовное наказание.

При этом он избегает содержания в СИЗО, или существенно сокращает срок содержания, одновременно приближая срок и вероятность условно-досрочного освобождения. Напротив, возражая обвинению, он фактически противопоставляет свою волю воле государства. При этом обвиняемый рискует, что на него будет оказываться незаконное (и, как правило, безнаказанное) давление.

Вероятность, что, пройдя через все круги ада, именно он окажется в числе счастливчиков и будет оправдан судом, равна, как уже было сказано, 0,2%.

Сократить обвинение, а не процедуру

Государственная власть и судебная система озабочены такой ситуацией. Еще в марте 2017 года заместитель председателя Верховного суда Владимир Давыдов сообщал, что ничтожное количество оправдательных приговоров в России связано с тем, что 90% подсудимых признают свою вину.

В марте нынешнего года уже генеральный прокурор России Юрий Чайка заявил на расширенном заседании коллегии Генпрокуратуры, что одной из важных причин ухудшения качества расследования является «чрезмерное использование особого порядка рассмотрения уголовных дел». Он также сообщил, что эта проблема обсуждалась с Верховным судом и ее решение возможно через законодательное ограничение на рассмотрение уголовных дел в особом порядке.

Предложенный Верховным судом законопроект как раз и вводит такое ограничение. Но решит ли он проблему по существу? Вряд ли.

Реальная проблема в том, что отечественный механизм особого порядка, внешне похожий на сделки с правосудием в системе общего права, по сути, таковой не является.

В англо-американском праве соглашение о признании вины подразумевает обязательный, прозрачный и ясно регламентированный отказ обвинителя от части обвинения в обмен на согласие обвиняемого признать свою вину по менее тяжким пунктам обвинения.

В противоположность этому российское прочтение «сделки с правосудием» изначально предполагает обязательное и необратимое согласие обвиняемого с предъявленным ему обвинением в полном объеме.

Таким образом, особым порядком редуцируется лишь процедура судопроизводства, но не объем обвинения, в то время как обвиняемый в первую очередь заинтересован в обратном.

До тех пор пока взгляд законодателя не будет переведен с опытов по определению круга дел, подлежащих рассмотрению в особом порядке, на установление понятных норм, выполнение которых повлечет очевидное и гарантированное сокращение объема предъявленного обвинения, флуктуации законодательства будут неизбежными. А нестабильное законодательство — фактор риска для прав обвиняемых.

Как бизнесмену под следствием заключить сделку с правосудием

Представьте, что вас обвиняют в совершении экономического преступления. Многие считают, что в подобной ситуации сделка с государством невозможна. Однако, по замыслу законодателя, значительно облегчить участь обвиняемого предпринимателя, признавшего себя виновным, может досудебное соглашение о сотрудничестве — ДСС.

https://www.youtube.com/watch?v=h8GP9nOGQE8

В ходатайстве о ДСС, которое вы и ваш адвокат передаёте следователю, а тот направляет прокурору, нужно указать следующее:

1. Как вы собираетесь помочь расследованию;
2. Как будете изобличать соучастников;
3. Как будете содействовать розыску похищенного (если в деле таковое имеется).

Имейте в виду, что ходатайство — это только начало торга со следствием.

В одном деле, фигурантом которого был крупный подмосковный латифундист, мой доверитель, обвинявшийся в хищении мошенническим путём принадлежащих государству земельных участков, следователь настаивал на изложении в ходатайстве всех деталей.

Если бы мы пошли у него на поводу, он сразу получил бы всю необходимую ему информацию. Это избавило бы его от хлопот в прокуратуре — и сторона обвинения потеряла бы интерес к сделке. Рекомендую тщательно дозировать информацию. Не указывайте, например, конкретные имена или даты.

Получив ходатайство, следователь будет обсуждать заключение ДСС только при условии полного и безоговорочного признания обвиняемым своей вины — в объёме, который предложит следствие. Вы должны понимать, что сделка лишает вас шансов на признание невиновным. Такова практика.

Получив от вас ходатайство, следователь в течение трёх суток направляет документы в прокуратуру. Если прокурор не против сделки, он вынесет соответствующее постановление и пригласит вас и вашего адвоката на подписание. Адвокат поможет доверителю разобраться в нюансах, но лишь сам обвиняемый может взять на себя ответственность за это непростое решение.

Если ДСС подписано всеми сторонами, обвиняемый и его защитник могут рассчитывать на изменение меры пресечения с содержания под стражей, в СИЗО, на более мягкую — подписку о невыезде или в крайнем случае домашний арест. Но бывает, что всё идёт не так.

Внутренние приказы Генеральной прокуратуры запрещают её сотрудникам менять меру пресечения на более мягкую, так как формально это компетенция следователя. Следователь, в свою очередь, после подписания ДСС может найти аргументы, чтобы оставить вас под стражей.

Один мой доверитель едва не стал жертвой этой коллизии.

Бизнесмена, занятого в рекламном бизнесе, обвинили в незаконной банковской деятельности в составе организованной преступной группы, а также в совершении крупного мошенничества при получении кредитов.

Дело шло к серьёзному сроку, и после задержания мой доверитель пожелал дать показания, изобличающие соучастников, а также признать собственную вину.

Предложение следователя в обмен на показания против соучастников изменить меру пресечения на подписку о невыезде и ходатайствовать перед прокуратурой, чтобы та просила суд об условном наказании, подействовало на бизнесмена очень сильно.

Ходатайство о досудебном соглашении о сотрудничестве — только начало торга со следствием

После заключения ДСС дело выделили в отдельное производство, однако следователь не спешил отпускать моего клиента. Нам, защитникам, он говорил, что против выступает прокурор — якобы есть риск, что подельники захотят отомстить.

Доверителю он объяснял происходящее тем, что подозревает защитников — то есть нас, адвокатов, — в сотрудничестве с теми, на кого человек даёт показания. В общем, это был опытный следователь, и он умел интриговать. Используя различные ухищрения, он около полугода поддерживал у защиты веру в лучшее завтра.

До тех пор пока суд по сотому ходатайству адвокатов не освободил обвиняемого под подписку о невыезде. Впоследствии прокуратура утвердила выполнение моим доверителем ДСС, а суд присудил ему условное наказание.

Даже в таком очевидном случае, как сделка со следствием, роль адвоката сложно переоценить. За свои права и чужие обязательства нужно бороться квалифицированно.

Очень часто к заключению досудебного соглашения, признанию вины и прочим способам облегчить жизнь следователя обвиняемых склоняют защитники по назначению — согласно статье №51 УПК, их нанимает государство, и оно же оплачивает их работу.

Как правило, эти люди — верные помощники следователя. Ведь именно он подписывает им платёжные документы.

Такие «защитники» не склонны воевать за заключение ДСС с прокуратурой — зато часто они предлагают доверителю сначала рассказать обо всём следователю просто так.

В моей практике был случай, когда следователь специально не допускал адвокатов к группе задержанных несколько часов. В это время их обрабатывали защитники по назначению. Им удалось склонить одного из арестантов к самооговору, что впоследствии сильно затруднило защиту. Конечно, и среди адвокатов, которых вам предлагает государство, есть порядочные профессионалы. Просто их очень мало.

Если следователь избрал в качестве меры пресечения подписку о невыезде и надлежащем поведении, обвиняемому следует соблюдать установленный режим: ни шагу за границы субъекта федерации, ни слова со свидетелями, постоянный диалог со следствием, явка по первому же вызову. Любое отступление от этих правил, закреплённое в рапорте оперативника, может стать поводом для ужесточения меры пресечения.

Договариваться со следователем по телефону о том, чтобы он разрешил нарушить правила, не советую. К арестному делу устное разрешение вы потом не пришьёте.

В моей практике был такой случай. Подследственный бизнесмен, которому заменили меру пресечения на подписку о невыезде, собирался после этого отказаться от признательных показаний, потому что дал их под давлением.

Однако перед этим он решил навестить родителей, живших в пригороде, о чём попросил разрешения у следователя по телефону. Тот согласился, но попросил не писать ходатайство, чтобы «не разводить бюрократию». Бизнесмен поехал, не посоветовавшись с адвокатом.

Вскоре следователь предъявил ему рапорт сотрудника уголовного розыска, осуществлявшего оперативное сопровождение дела, в котором указывались детали и время нарушения подписки.

Следователь намекнул, что в случае изменения позиции обвиняемого по делу он использует эту информацию — и тогда мера пресечения будет уже не такой комфортной.

Самая важная функция ДСС в том, что оно станет смягчающим обстоятельством, которое судья должен будет учесть, вынося решение по делу. Кроме того, в таком соглашении имеется хоть и уклончивая, но весьма утешительная для обвиняемого оговорка: «Обвиняемый может получить условное наказание».

Часто к признанию вины и прочим способам облегчить жизнь следователя обвиняемых склоняют защитники по назначению

Практически это означает, что о применении к подсудимому условного наказания суд в прениях будет просить прокурор. Как правило, суд прислушивается к его мнению, а зачастую и согласовывает с ним позицию, поэтому схема работает. Но надо помнить, что суд — независимый орган, который может, но не обязан соглашаться с прокуратурой.

Один крупный банкир, проходивший по делу опального олигарха, вопреки рекомендациям адвоката заключил ДСС. Его выпустили до суда из «Матросской Тишины», ДСС было признано выполненным, Генеральная прокуратура действовала в рамках договорённостей, районный суд вынес решение о возможности применения условного наказания.

Однако потом районная прокуратура неожиданно обжаловала условный приговор в городском суде и тот заменил банкиру условное наказание на реальное — распорядился взять человека под стражу в зале суда. «Просто мы изменили позицию», — сказал впоследствии защитнику следователь.

Уголовный процесс в России сейчас, увы, страдает от волюнтаризма — как на судебной стадии, так и на стадии предварительного расследования.

Мой первый и главный совет предпринимателям, обвиняемым в экономических преступлениях, — принимать решение самостоятельно.

Но если вы готовы сыграть в эту рулетку, тогда второй совет — делайте это вместе с вашим адвокатом по соглашению, которому вы полностью доверяете. Никаких защитников по назначению.

Третий совет — держите ценную информацию при себе, добейтесь вместе с адвокатом выгодных условий.

Фотография на обложке: Алексей Филиппов / ИТАР-ТАСС

Судопроизводство в рамках разумного

Госдума приняла в первом чтении поправки к Уголовно-процессуальному кодексу (УПК), определяющие сроки разумного уголовного судопроизводства.

Действующие нормы закона позволяют не включать в них периоды, порой исчисляющиеся годами, которые проходят от подачи заявления о преступлении до возбуждения уголовного дела.

Сам законопроект был разработан на основе решения Конституционного суда (КС), рассмотревшего жалобу мужчины из Коми, почти девять лет ждавшего правосудия. Эксперты полагают, что поправки помогут потерпевшим отстаивать свои права.

Рассмотренный во вторник депутатами законопроект о внесении поправок в ст. 6.1 УПК «Разумный срок уголовного судопроизводства» был подготовлен на основании решения КС, вынесенного еще летом прошлого года, в котором законодателям предлагалось скорректировать содержащиеся в ней нормы. Поводом стало обращение в КС жителя Республики Коми.

Он еще летом 2009 года написал заявление о преступлении, но уголовное дело было возбуждено только через шесть лет. Закончилось же все вынесением обвинительного приговора. Мужчина посчитал, что было нарушено его право на уголовное судопроизводство в разумный срок, подав в суды соответствующие иски с требованием компенсации.

Правда, при этом он натолкнулся на отказ — суды посчитали, что сам срок судопроизводства исчисляется не с момента подачи заявления, а со дня, когда было начато расследование, и его признания потерпевшим.

Разница была весьма существенной — с обращения в правоохранительные органы до вступления приговора в законную силу прошло почти девять лет, а судопроизводство продолжалось, как посчитали власти, немногим более двух лет, из которых девять месяцев приходилось непосредственно на предварительное следствие.

В КС пришли к выводу, что закрепленные в УПК нормы исчисления сроков разумного судопроизводства в первую очередь защищают права подозреваемых и обвиняемых, тогда как защита прав жертв преступных проявлений при затягивании судопроизводства крайне затруднена.

Суд особо указал, что потерпевший становится таковым, именно когда ему был причинен вред, а не в тот момент, когда это процессуально оформил следователь или дознаватель. Потому КС признал не соответствующей основному закону страны норму УПК, позволяющую не учитывать в сроке разумного судопроизводства временной промежуток между подачей заявления и возбуждением дела в случае, если все завершилось обвинительным приговором.

Советник Федеральной палаты адвокатов России Евгений Рубинштейн пояснил “Ъ”, что за последний год КС несколько раз проверял конституционность ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ.

«Сначала было признано неконституционным то, что эта норма не учитывала при определении разумного срока период со дня подачи потерпевшим заявления о преступлении и до момента возбуждения уголовного дела в случаях, когда производство по данному делу завершилось постановлением обвинительного приговора, а затем, что эта норма не учитывала период с подачи заявления и до возбуждения дела в случаях, когда производство по нему было прекращено в связи со смертью»,— сообщил господин Рубинштейн. Он отметил, что каждый раз суд предписывал внести изменения в УПК РФ. «В результате исчисление разумного срока уголовного судопроизводства должно начинаться с конкретного юридического факта — подачи заявления о преступлении»,— заявил Евгений Рубинштейн, отметив, что данная формулировка должна заменить размытое понятие «с момента начала уголовного преследования». «Между тем вряд ли можно надеяться на то, что предлагаемые изменения повлияют на сокращение сроков так называемых доследственных проверок»,— считает эксперт. Он убежден, что причины неоправданно затянутых сроков кроются в «архаичной структуре» самого возбуждения уголовного дела и негативном отношении к его прекращению.

Между тем адвокат Марина Ярош заявила “Ъ”, что изменения в законодательстве могут положительно повлиять как на расследование уголовных дел, так и на проведение проверок.

«По закону на проверку и принятие процессуального решения у нас дается до 30 дней, но реально это длится месяцами»,— пояснила она, особо отметив, что результаты этих проверок могут как использовать для возбуждения дела, так и положить под сукно.

«Если поправки примут, последнее сделать будет сложно, так как появится возможность обжаловать в суде действия следствия как нарушение сроков разумного судопроизводства»,— считает госпожа Ярош. Она отметила, что ранее суды постоянно отказывали в таких жалобах, но надеется, что скоро «будут обращать на них внимание».

В свою очередь, общественный представитель бизнес-омбудсмена адвокат Дмитрий Григориади заявил “Ъ”, что решения КС и поправки депутатов Госдумы «крайне позитивны». «У меня в практике было много случаев с бесконечными доследственными проверками, которые позволяли кошмарить бизнес»,— сообщил представитель Бориса Титова, отметив, что «такая карусель продолжается уже 15 лет». «Теперь у нас будет почва для дальнейших действий»,— уверен господин Григориади.

Сергей Сергеев

Поправки в сделку со следствием

Чиновники из Министерства юстиции разработали пакет поправок в Уголовно-процессуальный кодекс, в которых регламентируется процедура допроса обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве с правоохранительными органами. Изменения в законодательстве должны обеспечить правдивость и честность показаний правонарушителя, который пошел на сделку со следствием.

Очень часто показания обвиняемого, сдавшего своих подельников, являются одним из самых значимых доказательств вины преступников. При этом, разумеется, никакой гарантии правдивости предоставленных данных у следователей нет, все необходимо изучать и проверять. Если найдена информация, доказывающая, что гражданин солгал в своих показаниях, то сделка аннулируется.

Дискуссия по данному вопросу разгорелась с новой силой после того, как КС РФ рассмотрел заявление некоего гражданина Усенко. Он обвинялся в участии в крупном наркобизнесе, при этом два его подельника в один момент пошли на сделку с правосудием и их дела рассматривались отдельно.

На процессе самого Усенко они допрашивались, уже будучи в статусе свидетелей, по упрощенной процедуре. То есть их допрос проводился без необходимого предупреждения о даче заведомо ложных показаний. Это формальность, но ее исполнение необходимо в соответствии с законодательством.

Конституционный суд вынес постановление, обязующее внесение в Уголовно-процессуальных кодекс поправок, касающихся данного вопроса. В законах должны быть четко прописаны все моменты, удостоверяющие правдивость показаний.

По мнению высшей судебной инстанции, обвиняемый, согласившийся на сотрудничество со следствием, не может являться свидетелем в «чистом виде», сам будучи обвиненным в преступлении.

Он по определению не может быть нейтральным в подобной ситуации, при этом подсудимым он тоже не может быть, так как процесс проходит не в его отношении, а в отношении его подельника.

В итоге, по мнению КС РФ, допрос таких граждан должен проводиться по правилам допроса обычных свидетелей, но с соответствующими особенностями.

Специфика состоит в том, что на них не будет распространяться действие статей Уголовного кодекса о даче ложных показаний, то есть делать им подобное предупреждение не требуется.

Гарантией же правдивости их показаний служит возможность расторжения их сделки с правосудием.

Министерство юстиции подготовило законопроект, учитывающий все тезисы, вынесенные Конституционным судом России. Его рассмотрение состоится в ближайшие сроки.

← Оборона важнее всего↑ Правовые новостиКак спасти от судимости →

Поправки в УПК гарантируют достоверность показаний обвиняемых при сделках со следствием

Министерство юстиции России подготовило проект поправок в Уголовно-процессуальный кодекс, которые пропишут порядок допроса обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве.

Речь о так называемой сделке со следствием. А предлагаемые поправки должны обеспечить правдивость показаний человека. Нельзя позволить, чтобы обвиняемый добивался поблажек в наказании за счет выдумок и оговоров.

На проблему эксперты обратили внимание несколько лет назад. На практике, как рассказывают специалисты, зачастую показания обвиняемого, заключившего сделку со следствием, становятся одним из доказательств в отношении его подельников. Но где гарантия, что человек сказал правду? Все надо проверять.

Если окажется, что человек дал ложные показания, его сделка со следствием будет разорвана

Минувшим летом Конституционный суд России рассмотрел жалобу некоего гражданина Усенко. Он был осужден за торговлю наркотиками в крупном размере и в составе организованной группы. Двое других его «коллег» заключили сделки со следствием и дали показания. Их дела были выделены в отдельное производство.

На процессе гражданина Усенко они дали показания уже как свидетели. А сами были осуждены в особом порядке — по упрощенной процедуре.

Защита подсудимого обратила внимание, что указанные лица ходе судебного разбирательства уголовного дела Д.В.

Усенко были допрошены в качестве свидетелей без предупреждения о предусмотренной статьями 307 и 308 УК РФ ответственности за дачу заведомо ложных показаний или отказ от дачи показаний.

Конституционный суд России обязал законодателя внести в УПК РФ изменения, касающиеся участия обвиняемого, заключившего сделку со следствием, в судебном разбирательстве по основному делу. Проще говоря, прописать процедуру, как человек будет давать показания, чтобы достоверность его слов не вызывала сомнений.

«Постановление Конституционного суда затронуло очень острую проблему практики, которую можно сформулировать в следующих вопросах, — сказал «РГ» советник Федеральной палаты адвокатов Сергей Насонов.

— В качестве кого (в каком процессуальном статусе) и в каком порядке можно допрашивать в судебном заседании по основному уголовному делу лицо, обвиняемое в соучастии в том же преступлении, если в отношении него дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве? Необходимо ли предупреждать его об уголовной ответственности за отказ от дачи или дачу заведомо ложных показаний? Что гарантирует достоверность дачи им показаний, если этого предупреждения не будет?»

По его словам, эти вопросы возникли, собственно, потому, что основанием заключения досудебного соглашения о сотрудничестве как раз является намерение обвиняемого изобличить своих соучастников в совершении преступлений, содействовать в розыске имущества, добытого в результате преступления, и т.д., и получить за это содействие меньшее наказание.

«Очевидно, что изобличение соучастников означает дачу показаний не только на следствии, но и в судебном разбирательстве, проводимом в отношении этих соучастников, — говорит Сергей Насонов. — Учитывая, что практика заключения досудебных соглашений носит не единичный характер (например, в 2015 году суды утвердили 4543 досудебных соглашения), эта проблема приобрела особое значение».

Конституционный суд РФ дал на поставленные вопросы четкие ответы.

Обвиняемый по выделенному делу, в случае допроса по основному делу в отношении соучастников, в «чистом виде» свидетелем являться не может, поскольку обвиняется в том же преступлении. Он не занимает процессуально «нейтральную» позицию.

Исход дела влияет на его правовое положение. Он же не может быть признан и подсудимым, т.к. дело рассматривается не в отношении него, а в отношении его соучастников.

• Поэтому Конституционный суд РФ разъяснил, что такие лица должны допрашиваться по правилам допроса свидетеля, с определенными особенностями.
• Эти изъятия состоят в том, что на допрашиваемого не распространяются требования статей УК РФ об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний или дачу заведомо ложных показаний и, соответственно, предусмотренные УПК РФ правила о предупреждении допрашиваемых лиц о такой ответственности.
• Гарантией дачи такими лицами достоверных показаний является возможность расторжения досудебного соглашения о сотрудничестве, в том числе в случае умышленного сообщения ложных сведений или умышленного сокрытия от судебного следствия каких-либо существенных сведений.
• Подготовленный министерством юстиции законопроект приводит нормы УПК в соответствие с правовыми позициями, выраженными в постановлении Конституционного суда.

В предлагаемой к внесению в УПК РФ статье 275.1 устанавливается описанный выше порядок допроса таких обвиняемых: по правилам допроса свидетелей с указанными оговорками и предупреждением о расторжении соглашения о сотрудничестве в случае сообщения ложных сведений.

Иными словами, если обвиняемого поймают на лжи, его сделка со следствием будет расторгнута.

Источник: РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА