18 марта 2019

Явка с повинной, согласно ст.142 УПК РФ, — это добровольное сообщение лицом о совершенном им преступлении. Согласно п. «и» ч.1 ст.61 УК РФ, явка с повинной отнесена к смягчающим наказание обстоятельствам. Кроме того, согласно ч. 1 ст.

62 УК РФ явка с повинной является одним из двух смягчающих наказание обстоятельств, при наличии которых в отсутствие отягчающих наказание обстоятельств назначенное наказание не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее сурового наказания, предусмотренного соответствующей статьёй УК РФ; так, например, если гражданин сознался в совершении экономического преступления – уклонении от уплаты налогов с организации – максимум, что ему грозит – 16 месяцев лишения свободы (вместо максимальных 2 лет, предусмотренных ч.1 ст.199 УК РФ).

В конце января 2019 года в Госдуму РФ поступил законопроект № 631546-7, вносящий ряд изменений в институт явки с повинной. Самые важные нововведения заключаются в следующем:

1. Теперь сделать явку с повинной граждане смогут лишь в присутствии защитника. Адвокат сможет разъяснить физлицу последствия таких действий, проконсультировать относительно прав и обязанностей, проконтролировать соблюдение сотрудниками правоохранительных органов прав гражданина и т.д. Кроме того, участие адвоката исключит случаи, когда явка с повинной будет делаться посредством давления, угроз, насилия со стороны правоохранителей.
2. Явка с повинной по УК РФ может быть сделана и в отсутствие адвоката, но если весь процесс фиксируется при помощи видеосъемки.

Если явка с повинной будет осуществлена без адвоката или без видеозаписи, то заявление или протокол будут признаны недопустимыми доказательством и не будут использоваться при расследовании уголовного дела.

Изначальная цель поправок – обеспечить лицо, осуществляющее явку с повинной, гарантированной помощью адвоката и исключить случаи оформления явки с повинной под принуждением, в результате применения сотрудниками правоохранительных органов физического насилия или угроз.

Сами авторы законопроекта в своей пояснительной записке указали, что на практике распространены ситуации составления заявления или протокола о явке с повинной самими представителями правоохранительных органов. В дальнейшем такие документы (под действием насилия или по причине правовой неосведомлённости) подписываются гражданами, якобы сделавшими явку с повинной.

Доказать факт противоправного поведения правоохранителей и аннулировать такую явку фактически очень сложно.

Есть ли минусы у законопроекта о явке с повинной?

Необходимость обеспечения участия адвоката в процессе осуществления явки с повинной назрела уже давно.

Об этом говорили не только отечественные специалисты, но даже ЕСПЧ, утверждая, что суды не должны опираться на явку с повинной, оформленную без участия адвоката.

Поэтому, с одной стороны, поправки в статьи о явке с повинной воспринимаются позитивно. Однако инициатива имеет и спорный момент, который связан с видеофиксацией процесса явки с повинной.

В чем же его недостатки?

1. Не исключены ситуации, когда правоохранители, решившие заранее «поработать» с гражданином противоправными способами, заставят физлицо давать нужные им показания после включения видеокамеры. Внешне все будет выглядеть вполне законно, но на деле не будет никаких официальных данных о том, как вели себя следователи и дознаватели до того, как была включена видеозапись. И доказать обратное будет очень сложно.
2. Правоохранители будут стремиться использовать видеозапись как можно чаще, даже в тех случаях, когда есть возможность пригласить адвоката. Однако видеокамера, в отличие от адвоката, защитить права гражданина, дать ему разъяснения и рекомендации, не сможет. Получается, что граждане, дающие показания на видеокамеру и субъекты, делающие явку с повинной в присутствии адвоката, находятся априори в разных условиях.

Отсюда следует, что даже после принятия всех поправок, правовое положение лица, решившего признаться в совершении преступлении, не улучшится.

Провокации со стороны правоохранительных органов все равно возможны, поэтому рекомендуется пользоваться помощью опытного уголовного адвоката, причем не государственного, а частного.

Так называемые «карманные» адвокаты, назначенные следователем, дознавателем или судьей, могут находиться в сговоре с правоохранительными органами, поэтому реальной помощи от них может не поступить.

Так, помощь адвоката будет заключаться в следующем:

1. Расскажет, что представляет собой явка с повинной, какие последствия она несет и чего ожидать гражданину после ее осуществления, объяснит, если необходимость в явке с повинной в данном конкретном случае
2. Поможет подготовить заявление о явке с повинной.
3. Проконтролирует всю процедуру, уделив внимание соблюдению правоохранителями прав доверителя.
4. Окажет дальнейшую необходимую поддержку.

Если явка с повинной была сфабрикована, специалист добьется удовлетворения ходатайства об исключении явки с повинной из доказательств по делу.

Для этого будет осуществлен сбор необходимых доказательств, например, справок из медицинских учреждений, свидетельствующих о физическом насилии.

Также при незаконных действиях следователя (дознавателя) возможна подача жалобы вышестоящему должностному лицу, прокурору или в суд. Если жалоба будет признана обоснованной, явка с повинной будет исключена из уголовного дела.

Российским судам рекомендовано не полагаться на явки с повинной

19.12.2019 20:36:00

ЕСПЧ поспорил с царицей доказательств

В Страсбурге упрекнули российские суды в ненадлежащей проверке признательных показаний. Фото со страницы Совета Европы в Flickr

Российские суды должны перепроверять признание вины, которое подсудимый сделал в отсутствие адвоката.

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в решении по одному из исков против РФ указал, что поскольку такие показания могут быть получены в результате давления, то без надлежащей проверки судьи принимать их не должны.

Ряд экспертов предлагают вообще исключить явку с повинной из перечня доказательств. По их словам, силовики часто используют этот механизм, принуждая людей к самооговорам, чтобы поскорей закрыть дело. А доказать такое воздействие, особенно моральное, почти невозможно.

ЕСПЧ вынес решение по «делу Дмитрия Белугина против РФ»: заявитель пожаловался, что под давлением и в отсутствие адвоката его заставили признать вину в преступлении, которого он не совершал. Мужчина утверждал, что не выдержал пыток и написал явку с повинной о совершении грабежа, после чего от него потребовали сознаться в убийстве.

В своем заявлении он указал на неэффективность юрпомощи: защитник от государства уклонился от своих обязанностей, не пришел до начала допроса и проигнорировал наличие травм у своего подзащитного. Согласно заключению судмедэксперта, у Белугина было «несколько синяков на голове и ссадина на правом запястье», часть этих травм – «вероятно, от удара кулаком».

Со слов правоохранителей, их нанесли вынужденно – из-за сопротивления подозреваемого. Белугин пожаловался на насилие со стороны полицейских и на отсутствие дальнейшей проверки их действий.

То, что явка с повинной легла в основу обвинительного приговора, по его мнению, нарушает «право на справедливое судебное разбирательство и в том числе право на защиту с участием адвоката».

РФ в своем ответе указала, что «заявитель не исчерпал внутренних средств правовой защиты»: ему был представлен опытный адвокат, с помощью которого можно было оспорить отказ в возбуждении уголовного дела в отношении полицейских.

Российские власти признали ошибку полицейских, которые должным образом не составили протокол, однако с оговоркой, что арестант сам виноват, что не оспорил ее.

Также они согласились и с несущественностью явки с повинной, сделанной в отсутствие законного представителя, однако «это нарушение не подорвало общей справедливости судебного разбирательства», поскольку заявителю «достаточно оперативно назначили адвоката и затем предоставили доступ к адвокату по соглашению».

А вот ЕСПЧ в своем решении раскритиковал действия судов, проигнорировавших медицинское освидетельствование, не выяснивших обстоятельства получения травм, не опросивших судмедэкспертов и адвоката по назначению.

ЕСПЧ пришел к выводу, что наши судьи незаконно приняли в качестве доказательства признание подсудимого, в то время как «их допустимость оставалась под вопросом».

Суд признал нарушение международных норм, подчеркнув, что, если подсудимый отказывается от своих слов, указывая на принуждение со стороны сотрудников правоохранительных органов, «заявление о явке с повинной может быть принято национальным судом только в случае надлежащей проверки и отсутствия каких-либо сомнений».

Адвокат Борис Золотухин считает, что явка с повинной должна быть исключена из числа доказательств по делу и рассматриваться лишь как обстоятельство, смягчающее наказание.

Изначально, напомнил он, ее признавали только при условии добровольного обращения в правоохранительные органы гражданина, который ранее был вне подозрений.

Лишь в постсоветской России в судебной практике стала считаться доказательством явка с повинной, поданная лицом после его задержания и даже после избрания ему меры пресечения. ​С тех пор, подчеркнул эксперт, и пошла «практика ее получения как главного средства доказывания».

Если законодатель запретит считать явку доказательством вины, у правоохранителей исчезнет стимул ее получения хоть с применением насилия, хоть путем обмана. ​Эксперт предложил вернуться к старой системе – добровольной явке.

Руководитель юркомпании «Позиция Права» Егор Редин рассказал «НГ», что нередко в уголовных делах можно встретить документы, заявления или протоколы, подтверждающие, что подозреваемый добровольно сообщил о совершенном им преступлении, но при этом поводом для возбуждения дела послужил иной источник – например, заявление лица, в дальнейшем признанного потерпевшим, или оперативного сотрудника. Оперативники, рассказывает эксперт, говорят, что человеку уже некуда деваться, и обещают, что явка с повинной смягчит наказание или даже поможет избежать его. Практикуется моральное давление на человека, которое доказать невозможно. Кроме того, добавил собеседник «НГ», подозреваемый часто не успевает или не может заключить соглашение с адвокатом, и тогда ему дают государственного защитника. «Адвокат по назначению предоставляется только в рамках уже возбужденного уголовного дела, а если речь идет о доследственной проверке, то гражданин, по мнению государства, должен справляться собственными силами», – пояснил Редин. 

Адвокатская газета: ЕСПЧ о получении доказательств под принуждением и в отсутствие адвоката

Проект Комитета гражданских инициатив «Открытая полиция» продолжает серию публикаций на сайте «Адвокатской газеты», посвященных судебным актам, связанным с деятельностью правоохранительных органов в России и призванным защитить права граждан при взаимодействии с полицией.

В Постановлении Европейского Суда по правам человека от 6 октября 2015 г. по делу «Турбылев (Turbylev) против России» (жалоба № 4722/09) суд рассмотрел вопрос о справедливости судебного разбирательства в случае, когда доказательства были получены сотрудниками правоохранительных органов под принуждением и в отсутствие адвоката. Кроме того, ЕСПЧ обратил внимание на необходимость властей проявлять надлежащую реакцию при расследовании серьезных утверждений о жестоком обращении со стороны полиции, так как она играет существенную роль для поддержания общественного доверия к приверженности верховенству права и предотвращения каких-либо признаков сговора или попустительства незаконным действиям.

В апреле 2005 г. в Республике Коми группой лиц было совершено разбойное нападение на расположенный в торговом центре ювелирный магазин, в результате которого пострадала сотрудница охраны. По этому факту следователь А.

следственного подразделения отдела внутренних дел г.

Сосногорска возбудил уголовное дело, однако предварительное следствие было приостановлено ввиду невозможности установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Однако 25 августа 2005 г. гражданка Р. обратилась в милицию с сообщением о том, что разбойное нападение было совершено ее знакомым Б., который якобы действовал вместе с Ж.

, а также впоследствии ставшим заявителем жалобы в ЕСПЧ Андреем Турбылевым. В тот же день следователь возобновил производство по делу, а уже на следующие сутки Б., Ж.

и заявитель были задержаны и доставлены в отдел внутренних дел г. Сосногорска Республики Коми.

В милицейском участке троих мужчин допросили о причастности к разбойному нападению. По утверждению заявителя, власти требовали, чтобы он признался в совершении преступления, нанося ему удары по разным частям тела.

Испугавшись за свою жизнь и здоровье, Турбылеев подписал протокол о явке с повинной, в котором утверждалось, что заявитель помогал Б. и Ж. грузить похищенное имущество в автомобиль.

Кроме того, в протоколе было указано, что признательные показания даны заявителем без оказания на него физического или психологического давления, а также то, что ему была разъяснена ст. 51 Конституции РФ, однако не раскрывалось ее содержание.

Наконец, по требованию одного из милиционеров заявитель сделал запись в регистрационном журнале посетителей отделения милиции о том, что он ударился головой о стену и не имеет претензий к сотрудникам милиции.

Вечером того же дня заявитель был помещен в изолятор временного содержания (ИВС), при поступлении в который медицинский персонал зафиксировал у него множественные увечья: синяки под глазами, разбитые губы, опухшую нижнюю челюсть, синяки на спине и ссадины на коленях.

27 августа 2015 г. заявитель впервые был допрошен в присутствии защитника в качестве подозреваемого. Турбылев отказался от признательных показаний и заявил, что они были даны в результате жестокого обращения со стороны правоохранительных органов.

30 августа 2015 г. Сосногорский районный суд взял заявителя под стражу. В ответ на вопрос судьи о происхождении травм задержанный сообщил, что был избит в милиции оперуполномоченным. При помещении в СИЗО у него обнаружили те же травмы, что были зафиксированы ранее в ИВС.

После заседания адвокат Турбылева обратился в прокуратуру с жалобой, в которой изложил факты жестокого обращения.

5 сентября 2005 г. следователь прокуратуры назначил судебно-медицинскую экспертизу задержанного, которая была проведена спустя двое суток.

В заключении эксперта были перечислены имевшиеся у заявителя повреждения и сделан вывод о том, что травмы могли быть причинены воздействием тупых твердых предметов с ограниченной контактной поверхностью в период за 8–12 дней до освидетельствования.

Эксперт подчеркнул, что такого рода травы не могли быть получены в результате падения на плоскую поверхность, то есть единым воздействием.

Следователь также получил объяснения у следователя А., в чьем производстве находилось уголовное дело по разбойному нападению, а также сотрудников милиции, которые доставили Турбылева в отдел и допрашивали в первый раз. Милиционеры сообщили, что заявитель «внезапно вскочил на ноги и ударился головой о стену».

В результате 9 сентября 2005 г. по фактам жестокого обращения с Турбылевым было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Следствие пришло к выводу: утверждения заявителя о том, что его били по почкам и толкали так, что он ударился лицом о стену и потерял сознание, не были основаны на фактах.

Однако 5 декабря 2005 г. прокурор г.

Сосногорска отменил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела как незаконное и необоснованное, поскольку обстоятельства, при которых заявитель получил травмы, не были достоверно установлены.

Прокурор отметил, что версия событий, изложенная Турбылевым, может быть проверена только посредством расследования, что, в свою очередь, обязательно требует возбуждения уголовного дела.

Вместе с тем расследование не дало какого-либо ощутимого результата – четыре постановления следователя о прекращении производства по делу были отменены прокуратурой Республики Коми как необоснованные, при этом надзорное ведомство обращало внимание следственного органа на противоречия между показаниями сотрудников милиции и заявителя, которые должны быть устранены, к примеру, с помощью должного опознания и очной ставки. В результате 1 апреля 2007 г. дело было окончательно прекращено, а постановление следователя не свидетельствовало о том, что государством были осуществлены следственные действия, на необходимость проведения которых ранее недвусмысленно указывал прокурор.

Уголовное дело по обвинению заявителя в совершении разбойного нападения было передано в Сосногорский городской суд. На предварительном слушании защита Турбылева просила об исключении протокола о явке с повинной из числа доказательств, мотивируя это тем, что процессуальный документ был составлен в отсутствие адвоката, однако суд оставил ходатайство без удовлетворения.

В ходе судебного разбирательства заявитель не признал вину и вновь повторил, что признательные показания были даны в результате принуждения со стороны избивших его сотрудников милиции. Он также сообщил, что ему не разъяснили право не свидетельствовать против себя, а указание на ст. 51 Конституции РФ было дополнено сотрудниками позднее.

Наконец, Турбылев подтвердил, что в ночь совершения преступления действительно прибыл в торговый центр на машине и по просьбе Б. буксировал его автомобиль, чтобы Б. мог завести транспортное средство, однако ему ничего не было известно о разбойном нападении. Через два месяца заявитель купил у Б.

некоторые ювелирные изделия, однако не знал о том, что они были украдены.

Другие обвиняемые заняли разные позиции: гражданин Ж. также не признал себя виновным и утверждал о жестоком обращении в здании милиции – по его словам, один из милиционеров пинал его и прижигал пальцы сигаретой. Он сообщил, что видел заявителя в здании милиции 26 августа 2005 г., стоящим на коленях и с кровотечением. Обвиняемый Б.

, признав вину, указал, что его подельником являлся некий Ч., а заявитель и Ж. невиновны. Он также подтвердил, что в ночь преступления звонил заявителю и просил его о помощи, так как его автомобиль сломался, а позже продал ему похищенное золото.

Наконец, он также заявил о насилии со стороны сотрудников правоохранительных органов, однако не дал показаний против себя.

В качестве свидетелей были допрошены супруга заявителя и сотрудники милиции. Жена Турбылева пояснила, что в день задержания заявитель был доставлен домой для обыска и у него были побои на лице.

Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники милиции продолжали придерживаться версии, согласно которой «заявитель вскочил и ударился головой об стену, а затем упал на колени», а также добровольно дал признательные показания без какого бы то ни было давления.

6 декабря 2007 г. Сосногорский городской суд признал заявителя виновным в хищении в крупном размере с незаконным проникновением в помещение, совершенном в сговоре с группой лиц, и приговорил его к 6 годам лишения свободы. В основу обвинительного приговора легли протоколы о явке с повинной заявителя и сообвиняемого Ж.

, а также показания потерпевших, свидетелей обвинения и другие доказательства.

Суд отклонил доводы заявителя о том, что показания были даны им вследствие причиненного насилия, сославшись, среди прочего, на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное в результате расследования утверждений заявителя о жестоком обращении.

Адвокат заявителя обжаловал приговор, утверждая, что суд первой инстанции основывал его на недопустимых доказательствах, а именно явке с повинной, которая являлась следствием жестокого обращения.

6 июня 2008 г. Верховный Суд Республики Коми рассмотрел жалобу защиты, полностью поддержал решение городского суда, подчеркнул также то, что отсутствие адвоката при оформлении протокола о явке с повинной не сделало его незаконным и право заявителя на защиту не нарушено.

Защита заявителя безуспешно обжаловала приговор в порядке надзора в Верховный Суд Республики Коми и Верховный Суд РФ.

23 октября 2008 г. заявитель обратился в ЕСПЧ. В своей жалобе он указал, что подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению во время содержания в милиции с целью принуждения к признанию в совершении преступления, что представляет собой нарушение положений ст.

3 Европейской конвенции. Также Турбылев жаловался на то, что его право на справедливое судебное разбирательство, гарантированное ст.

6 Европейской конвенции, было нарушено использованием признания, полученного от него в результате жестокого обращения в милиции в отсутствие адвоката.

Правительство РФ признало, что в деле Турбылева имело место нарушение ст. 3 Европейской конвенции.

Европейский Суд установил, что после нахождения в милиции у заявителя были обнаружены травмы, однако их происхождение не было адекватным образом объяснено властями. Кроме того, ЕСПЧ обратил внимание на то, что расследование его заявления о жестоком обращении также не было эффективным.

Во-первых, власти допустили длительную задержку и не возбуждали уголовное дело в течение более чем трех месяцев после того, как они узнали о предполагаемом жестоком обращении с заявителем.

Эта задержка, по мнению ЕСПЧ, не могла не оказать существенного отрицательного влияния на расследование, значительно умалив способность следственного органа к обеспечению доказательств предполагаемого жестокого обращения.

Во-вторых, последующее расследование также не было эффективным и «было омрачено уклонением следственного органа от проведения полного расследования, как неоднократно указывали вышестоящие инстанции».

В итоге разбирательство закончилось прекращением расследования на том же основании и по тем же доказательствам, что и первоначальный отказ в возбуждении уголовного дела и предыдущие постановления о прекращении дела, каждое из которых отменялось как незаконное и необоснованное.

Таким образом, ЕСПЧ установил, что государство-ответчик допустило нарушения положений ст. 3 Европейской конвенции как в материально-правовом аспекте (именно сотрудники милиции избили заявителя), так и в процессуальном (власти уклонились от обязанности проведения эффективного расследования, способствуя тем самым чувству безнаказанности правоохранительных органов).

Что же касается нарушения права заявителя на справедливое судебное разбирательство, то в этой части власти Российской Федерации оспорили жалобу Турбылева, отметив, что протокол о явке с повинной был не единственным доказательством, на котором основывался приговор по уголовному делу и что вина заявителя была достаточным образом подтверждена другими доказательствами.

Европейский Суд также напомнил, что в его компетенцию не входит рассмотрение жалоб в отношении правовых или фактических ошибок, допущенных национальными судами, за исключением случаев, когда такие ошибки могут составлять нарушение прав и свобод, предусмотренных Европейской конвенцией. Суд подчеркнул, что вопрос, который требует ответа, заключается в справедливости судебного разбирательства в целом, включая способ получения доказательств. Необходимо исследовать законность сбора доказательств в случае, если нарушено другое конвенционное право.

Право хранить молчание и право не свидетельствовать против себя признаны в качестве международных стандартов, которые составляют основу справедливой процедуры в соответствии со ст. 6 Европейской конвенции.

Это право, согласно позиции ЕСПЧ, предполагает, что обвинение по уголовному делу должно представить доказательства против обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным методами принуждения или подавления вопреки воле обвиняемого.

ЕСПЧ обратил внимание на то, что национальный суд, рассматривающий дело в первой инстанции, не дал оценки медицинским документам и свидетельским показаниям, согласно которым явка с повинной была получена с использованием жестокого обращения.

Суд подчеркнул, что мотивировка отклонения российским судом оснований, заявленных защитой Турбылева для признания протокола о явке в качестве недопустимого доказательства, свидетельствует об отсутствии независимой оценки всех относимых факторов и обстоятельств его получения.

ЕСПЧ напомнил властям, что право не подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию является абсолютным и воплощает одну из фундаментальных ценностей демократического общества.

Следовательно, использование в уголовном разбирательстве доказательств, полученных в нарушение ст.

3 Европейской конвенции, всегда порождает серьезные вопросы по поводу справедливости разбирательства, даже если принятие таких доказательств не является решающим для осуждения лица.

Суд обратил внимание, что полученные в нарушение ст. 3 Европейской конвенции признания по своей природе всегда являются недостоверными и принятие таких доказательств во внимание при признании лица виновным несовместимо с гарантиями ст.

6 Европейской конвенции, что делает разбирательство в целом автоматически несправедливым независимо от доказательственной ценности признания и от того, имело ли их использование решающее значение в обеспечении осуждения обвиняемого.

Учитывая изложенное, ЕСПЧ отклонил возражения Правительства РФ о том, что признание заявителя было не единственным или не решающим доказательством по уголовному делу о разбое.

Наконец, Европейский Суд отметил, что заявление о явке с повинной было сделано заявителем без адвоката, в условиях, когда он не был уведомлен о его праве на помощь защитника.

Право на справедливое судебное разбирательство должно быть «практическим и эффективным», поэтому, как правило, доступ к услугам адвоката должен быть обеспечен с первого допроса подозреваемого в полиции, если при особых обстоятельствах конкретного дела нет веских причин для ограничения этого права.

«Праву на защиту в принципе был бы причинен невосполнимый ущерб, если бы компрометирующие показания, полученные в период полицейского допроса в отсутствие адвоката, были использованы для осуждения», – резюмировал Суд, указав, что системного ограничения права на получение юридической помощи на основании национального закона самого по себе достаточно для установления нарушения ст. 6 Европейской конвенции.

В деле Турбылева сотрудники милиции допустили нарушение требований уголовно-процессуального законодательства о том, что право на доступ к адвокату возникает с момента фактического задержания.

При этом отсутствие в законе требования о праве на доступ к адвокату при подаче заявления о явке с повинной было использовано сотрудниками милиции как способ ограничения права: заявителю был предоставлен адвокат только в рамках допроса – после составления протокола о задержании.

Такое положение дел невосполнимым образом повредило правам защиты – ни помощь адвоката, ни состязательный характер дела при последующем судебном разбирательстве не могли устранить нарушения, которые были допущены в милиции.

Ввиду использования национальными судами протокола о явке с повинной, составленного в отсутствие адвоката и в результате жестокого обращения, ЕСПЧ пришел к выводу о том, что это обстоятельство сделало судебное разбирательство несправедливым.

ЕСПЧ назначил заявителю 25,3 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда, судебных расходов и издержек.

Европейский Суд о недобровольной «явке с повинной», полученной без адвоката

Сегодня, 13 июля 2010 года, Третья Секция (Палата) Европейского Суда по правам человека огласила Постановление по делу «Лопата против России» (Lopata v. Russia, жалоба N 72250/01).

• Страсбургский Суд признал, что имели место:
• нарушение статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств предполагаемого бесчеловечного или унижающего достоинство обращения с заявителем сотрудниками милиции в ходе получения от него «явки с повинной»;
• нарушение подпункта C пункта 3 статьи 6 (право на защиту) и пункта 1 статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство в целом) Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с тем, что суд практически полностью обосновал свои вывод о виновности заявителя в совершении убийства названной «явкой с повинной», в добровольности написания которой имелись сомнения, полученной в отсутствие защитника и без тщательного рассмотрения обстоятельств получения признания заявителя;
• нарушение статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на обращение с индивидуальной жалобой) из-за оказания представителями властей недопустимого давления на заявителя на заявителя в связи с его обращением в Европейский Суд по правам человека.

Александр Константинович Лопата в настоящее время отбывает наказание в виде девяти лет лишения свободы за убийство Д. – знакомого своей дочери.

В августе и сентябре 2000 года заявитель был арестован в связи с расследованием убийства Д.

Александр Константинович утверждал, что в обоих случаях он подвергся избиению с целью добиться написания им «явки с повинной».

В частности, 8 и 9 сентября 2000 года, по его словам, он был подвергнут насилию со стороны сотрудников Учалинского ГРОВД, которые били его головой об стену, выкручивали руки, сдавливали шею, наносили удары в пах, заставляли опереться руками об стену и раздвинуть ноги, после чего ударяли по ним, чтобы он упал, пристегивали наручниками к столу, спускали штаты и грозили «изнасиловать» резиновой дубинкой. Периодически его возвращали в камеру, чтобы он обдумал «свое признание». Не выдержав издевательств, 9 сентября 2000 года Александр Константинович был вынужден написать «явку с повинной».

Через несколько дней по прибытии в следственный изолятор города Белорецка заявитель не был осмотрен врачом.

Однако его состояние – наличие ран и синяков на лице и теле – подтверждалось словами адвоката, допущенного к Александру Константиновичу только 12 сентября, а также его сокамерников.

Только 14 сентября он был осмотрен врачом, зафиксировавшим его жалобы на боли в левом ухе, однако не указавшем на какие-либо телесные повреждения.

Как только заявителю была предоставлена возможность встретиться с адвокатом, он сразу же отказался от своей «явки с повинной» и заявил, что она была получена под давлением. Он продолжал повторять это как в своих заявлениях о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции, так и в суде, где решался вопрос о его виновности в совершении убийства.

24 сентября 2000 года в возбуждении уголовного дела было отказано со ссылками на результаты осмотра врачом 14 сентября 2000 года и объяснения сотрудников милиции, которые отрицали применение насилия. Дополнительная проверка, проведенная в 2005 году, также не привела к возбуждению уголовного дела.

Приговором от 15 января 2001 года Александр Константинович был признан виновным в убийстве Д. Выводы суда были практически полностью основаны на полученной от него «явке с повинной». Его утверждения о том, что она получена под давлением, были отклонены судом.

06 января 2004 года, после коммуникации властям государства-ответчика жалобы, поданной заявителем в Европейский Суд по правам человека, Александра Константиновича посетил сотрудник ГУИН Г. По утверждениям заявителя, он пытался оказать на него давление с тем, чтобы тот изменил свою жалобу.

В противном случае ему обещали организовать смерть в течение двух недель. Впоследствии заявитель был еще дважды допрошен в связи с его обращением в Страсбургский Суд. Александр Константинович также утверждал, что после посещения Г. он был переведен в камеру с худшими условиями отбывания наказания и был вынужден отказаться от работы сварщиком.

Ему также угрожали возбуждением уголовного дела за заведомо ложный донос.

Обосновывая свой вывод о нарушении статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Европейский Суд по правам человека отметил, что результаты медицинского смотра заявителя от 14 сентября 2000 года вызывают вопросы.

В частности, несмотря на жалобы Александра Константиновича на боли в ухе, врач не осмотрел его, равно как не выяснил обстоятельства их происхождения. Более того, несмотря на многочисленные заявления Александра Константиновича и его адвоката, касающиеся качества проведенного осмотра, врач не был вызван в суд в качестве свидетеля.

Прокуратурой не были допрошены сотрудники милиции, заявитель, его адвокат, медицинский персонал следственного изолятора и сокамерники Александра Константиновича (как в отделе милиции, так и в изоляторе).

Несмотря на то, что некоторые сотрудники милиции были позже допрошены в суде в ходе разбирательства по предъявленному заявителю обвинению, в их показаниях усматривались значительные противоречия.

Так, один из сотрудников милиции, опрошенный в связи я заявлением Александра Константиновича о возбуждении уголовного дела, признал, что принимал участие в его допросе, однако в суде он показал, что он не работал в тот день. Другой сотрудник милиции одновременно и признавался в суде в том, что участвовал в допросе заявителя, и отрицал свое присутствие на нем.

В связи со сказанным Страсбургский Суд пришел к выводу, что ни в ходе проверки по заявлению о возбуждении уголовного дела, ни в рамках суда над Александром Константиновичем по предположительно имевшему место факту избиения его сотрудниками милиции не было проведено эффективного расследования, что представляет собой нарушение обязательств государства по статье 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Однако по причине неэффективности расследования, а также отсутствия доказательств, которые позволили бы вне всяких разумных сомнений признать, что Александр Константинович действительно подвергся избиению при обстоятельствах, описанных им, Европейский Суд по правам человека не нашел оснований для вывода о нарушении статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с предположительным применением к нему насилия сотрудниками милиции как таковым.

В части статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский Суд по правам человека указал, что заявитель не имел возможности встретиться со своим адвокатом до 12 сентября 2000 года.

Никаких доказательств того, что Александр Константинович отказался от права на защиту посредством обращения к адвокату, также не имеется. Сразу после указанной встречи заявитель отказался от своей «явки с повинной».

Более того, суды первой и второй инстанций признали, что «явка» была получена в отсутствие защитника.

В связи с этим Страсбургский Суд пришел к выводу, что использование для обвинения заявителя в совершении преступления «явки с повинной», добровольный характер получения которой вызывает сомнения, написанной в отсутствие защитника и при обстоятельствах, которые не были тщательно проверены судами, представляет собой нарушение пункта 1 и подпункта C пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Относительно предполагаемого нарушения статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод представители российских властей заявили, что посещение заявителя сотрудником ГУИН имело целью получение информации, которая позволила бы им подготовиться к разбирательству дела в Страсбургском Суде.

Однако каких-либо доказательств, например, протокола этой беседы, которые могли бы опровергнуть утверждения Александра Константиновича, касающиеся обстоятельств этой встречи, представлено не было. Более того, никакой связи между визитом Г.

и проведенной год спустя, в 2005, проверкой обстоятельств дела заявителя также не усматривается.

Несмотря на отсутствие каких-либо документов, подтверждающих утверждения заявителя, что он был переведен в камеру с худшими условиями отбывания наказания, Европейский Суд по правам человека отметил, что Александр Константинович вполне мог быть запуган встречей с Г. и последующими допросами, касающимися поданной им жалобы.

1. Таким образом, Страсбургский Суд пришел к выводу, что на заявителя было оказано недопустимое давление, представляющее собой вмешательство в право на обращение с индивидуальной жалобой в нарушение статьи 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
2. Европейский Суд по правам человека присудил заявителю 15000 евро в качестве компенсации за причиненный ему моральный вред, а также 5700 евро в возмещение расходов, связанных с обращением в Страсбургский Суд.
3. Текст Постановления Европейского Суда по правам человека (на английском языке) можно скачать здесь.
4. __________________________________________________________________________ Сообщение справочно-информационного центра «Европейский Суд по правам человека»

О явке с повинной, оформленной без адвоката

Как сообщает портал Право.ru 

Суд не должен опираться на явку с повинной, которую оформили без участия адвоката обвиняемого. А показания, полученные в отсутствие защитника, нельзя считать достоверными, поскольку нет доказательств, что их дали не под принуждением. К таким выводам пришел Европейский суд по правам человека, рассмотрев жалобу российского заключенного.

Выдержки постановления ЕСПЧ по жалобе № 40852/05 «Шлычков против России»Верховный суд опубликовал в декабрьском обзоре судебной практики. Заявитель жаловался, в частности, на нарушение ст.

6 Европейской конвенции по правам человека, поскольку ему вынесли приговор на основании признательных показаний, которые он дал под принуждением и в отсутствие адвоката.

ЕСПЧ, принимая жалобу Шлычкова к производству, подчеркнул, что в его обязанности не входит выяснение того, являются ли определенные виды доказательств допустимыми. Однако суд решил разобраться, можно ли считать это разбирательство в целом, в том числе способ получения доказательств, справедливым.

В своем постановлении ЕСПЧ отметил, что право не давать показания против самого себя является неотъемлемой составляющей справедливого разбирательства, которое закрепляет ст. 6 Конвенции. Смысл этого права заключается в том числе в защите подозреваемого от принуждения к чему-либо со стороны властей.

При этом сторона обвинения по делу должна доказывать свою позицию, не апеллируя к доказательствам, которые получили от обвиняемого в принудительном порядке или путем подавления его воли, подчеркнул Страсбургский суд. Он также напомнил, что показания, полученные в нарушение этих правил, являются недостоверными.

А использование их при вынесении обвинительного приговора противоречит гарантиям, прописанным в ст. 6 Конвенции, указал ЕСПЧ.

Когда явку с повинной нельзя считать доказательством

Явка с повинной, которую Шлычков написал после задержания и ареста в отсутствие адвоката, была одним из основных доказательств стороны обвинения в ходе судебного разбирательства.

Облсуд счел эти показания неприемлемыми, однако сослался на них, признавая фигуранта виновным и вынося обвинительный приговор.

Российская сторона в отзыве на жалобу Шлычкова указала, что он сам отказался от своих процессуальных прав, что подтверждает его письменное заявление, которое содержится в деле.

В связи с этим Страсбургский суд напомнил, что «отказ от прав, гарантированных Конвенцией, не должен противоречить каким-либо важным общественным интересам и должен быть выражен в однозначном виде и сопровождаться минимальными гарантиями, сопоставимыми со степенью значимости отказа». При этом, подчеркнул ЕСПЧ, явку с повинной оформили 18 марта 2004 года, а признательные показания, в которых Шлычков отказался от присутствия защитника, – на следующий день, 19 марта.

ЕСПЧ заключил, что российские суды расценили явку Шлычкова с повинной как доказательство его вины и признал разбирательство по делу несправедливым независимо от того, какую доказательную ценность имели эти показания и какую роль они играли при вынесении приговора заявителю. Решение Страсбурга по делу вступило в силу.