Банкротство — крайняя мера при решении вопроса с долгами. Рассказываем, могут ли отнять квартиру должника и как ее можно сохранить

fizkes/shutterstock

При банкротстве особо остро стоит вопрос — отберут квартиру или нет. Процедура предусматривает списание долгов заемщика, если у него нет больше возможности платить по ним. При этом требования кредиторов должны удовлетворяться. Это значит, что за долги банкрот будет рассчитываться собственным имуществом.

Сохраняется или нет единственное жилье при банкротстве физического лица — вопрос неоднозначный. Совместно с юристами разбираемся, в каких случаях могут забрать даже единственное жилье должника и как можно его сохранить при банкротстве.

Эксперты в этой статье

• Сергей Пожарицкий, руководитель практики банкротства, партнер юридической компании LDD
• Анна Маджар, руководитель практики банкротства адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры»

Стоит отметить, что изъятие квартиры — это крайний случай развития событий при банкротстве, но на практике нередкий. После возбуждения дела о банкротстве есть три варианта: реструктуризация долгов гражданина, реализация имущества гражданина, мировое соглашение. Реструктуризация направлена на восстановление платежеспособности, если такой возможности нет, то имущество должника включается в конкурсную массу и будет реализовано на торгах.

Что можно потерять при банкротстве

Банкротство — единственный законный способ освобождения от долгов, а самый верный способ сохранить имущество должника — избежать банкротства. Все недвижимое имущество должника включается в конкурсную массу и подлежит реализации с торгов.

Законом оговорено, что в случае банкротства можно потерять денежные средства и активы должника, мебель и бытовую технику дороже 10 тыс. руб.

, предметы роскоши, дорогостоящую одежду, автомобиль, недвижимое имущество и права требования на него (договор долевого участия), землю, гараж, дачу и т. д.

При этом в случае банкротства не могут изъять личные вещи, игрушки, детскую одежду, предметы быта, инструменты для заработка и другое подобное имущество.

Можно ли сохранить единственное жилье

Исключением из имущества, внесенного в конкурсную массу, является единственное жилье (ст. 446 ГПК РФ). Этот имущественный иммунитет неоднократно подтверждался Конституционным судом России.

Единственным жильем признается дом, квартира или помещение, где зарегистрирован и живет должник с семьей, если в собственности нет других объектов жилой недвижимости.

При наличии двух или несколько жилых объектов в собственности должника суд учитывает интересы должника и членов его семьи при определении имущества для реализации.

В собственности должника после банкротства должна остаться недвижимость, пригодная для круглогодичного проживания, площади которой должно хватать на каждого члена семьи.

Сергей Пожарицкий, руководитель практики банкротства, партнер юридической компании LDD:

— Если же банкротство неизбежно и у должника есть имущество, то все это имущество будет реализовано финансовым управляющим с торгов, а деньги выплачены кредиторам. Исключение — единственное жилье.

Также на усмотрение суда можно исключить из конкурсной массы автомобиль, если доказать, что этот автомобиль является единственным источником дохода должника или должник является инвалидом и этот автомобиль — единственный способ его передвижения.

То же самое касается и земельного участка для осуществления фермерской деятельности, если у должника единственный источник дохода — фермерская деятельность.

При каких условиях можно потерять все имущество

Однако единственное жилье, приобретенное с помощью ипотеки, которая не погашена на момент процедуры банкротства, включается в конкурсную массу и подлежит реализации независимо от того, кто там проживает. При этом в случае реализации квартиры остальным членам его семьи будут выплачены денежные средства за их доли в квартире.

Также, по мнению Конституционного суда России (Постановление от 14.05.2012 № 11-П), установленный законодателем запрет обращения взыскания на единственное пригодное для проживания гражданина помещение должен иметь свои пределы.

«А именно: в случае, когда соответствующий объект недвижимости по своим характеристикам явно превышает уровень, достаточный для обеспечения разумной потребности гражданина-должника и членов его семьи в жилище, возможно обращение взыскания на такое жилище.

Это необходимо для соблюдения баланса интересов взыскателя и гражданина-должника», — поясняет Пожарицкий.

Анна Маджар, руководитель практики банкротства адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры»:

— Ситуации, при которых у должника может быть изъято единственное жилье, встречаются в настоящее время довольно часто. Это возможно в случае, если суд установит в действиях должника признаки недобросовестного поведения и злоупотребления правом.

В частности, это могут быть попытки уклониться от исполнения обязательств по оплате долга, создание видимости наличия обстоятельств, препятствующих обращению взыскания на единственное жилье, и действия по сокрытию имущества от обращения на него взыскания.

При рассмотрении дела негативными факторами для суда будут являться факты, свидетельствующие, что должник искусственно придает квартире статус единственного жилья: например, никогда не проживал ранее в квартире, а регистрируется в ней уже в рамках процедуры банкротства; либо добровольно отказывается от права пользования жилым помещением, а впоследствии пытается доказать, что она является его единственным жильем. Также однозначно суд не оставит должнику единственную квартиру, но приобретенную за счет денежных средств, полученных преступным путем, что установлено соответствующим приговором суда.

Еще один существенный момент, который будет учитывать суд при определении возможности оставить единственную квартиру должнику, это то, насколько непосредственные характеристики квартиры, такие как ее площадь, стоимость, месторасположение, размер коммунальных платежей и т. д.

, соответствуют уровню нормального существования гражданина.

Все чаще в судебной практике стали встречаться случаи, когда кредиторы взамен единственной большой дорогостоящей квартиры принимают решение о приобретении для должника квартиры, соответствующей минимально допустимым нормам в соответствующем регионе, а дорогую продают в рамках дела о банкротстве.

Как банкроту сохранить квартиру

1. Должник до процедуры банкротства может продать квартиру знакомому лицу.

   «Однако важно понимать, что в данном случае все равно сохраняется риск признания такой сделки недействительной: например, если суд установит, что должник проживает в проданной квартире, сделка совершена между близкими родственниками, нерыночная цена реализации и т. д.», — поясняет Маджар.

2. В рамках процедуры банкротства остается возможность договориться с кредиторами о реструктуризации долга на более щадящих условиях.

   В случае подтверждения реальной возможности выплаты долга по согласованному графику суд, по словам Маджар, с большей долей вероятности согласится утвердить такую процедуру.

3. В случае если квартира также будет являться единственным жильем для супруги и детей должника, в том числе с выделенными им в собственность долями, вероятность ее изъятия также существенно снижается, приводит пример юрист.

Банкротство во время пандемии

Во время пандемии коронавирусной инфекции правительство ввело мораторий на возбуждение дел о банкротстве по заявлению кредиторов в отношении отдельных должников. Однако это постановление не распространяется на физических лиц.

Как узнать о банкротстве

Узнать о том, что гражданин находится в процедуре банкротства, можно с помощью специального сервиса, разработанного ФНС России.

Полезные статьи про банкротство:

В госдуму внесли законопроект, по которому опека не сможет забирать детей из семей без решения суда. но может стать только хуже

Совет Госдумы 14 июля одобрил пакет законопроектов, который вносит изменения в Семейный кодекс РФ. Среди них — проект, ограничивающий изъятие детей из семьи без решения суда. Сейчас есть способы сделать это внесудебно — по решению органов местного самоуправления или акта о безнадзорности, составленного полицией. 

Руководители благотворительных организаций, работающих с проблемой сиротства, рассказали ТД, как в России сейчас происходит процедура изъятия детей из семей и почему новый законопроект не только не решит существующие проблемы, но и может усугубить ситуацию.

Перед началом рассмотрения по существу иска органов опеки об ограничении прав родителей

Антон Новодережкин / ТАСС

Замаскированное изъятие

Регламентирует изъятие детей из семей в России статья 77 Семейного кодекса (отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни или здоровью).

 Согласно ей, социальные работники могут изъять детей без решения суда, если получат подписанный акт от органов исполнительной власти или главы муниципалитета.

Но специалисты из НКО указывают, что органы опеки пользуются и другими методами для отбирания детей из семей.

По словам руководителя благотворительной организации «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елены Альшанской, изъятий по 77-й статье немного, опека часто обходит ее, потому что работать по ней сложно: нужно уведомить об этом прокуратуру и за семь дней собрать в суд пакет документов, чтобы лишить родителей прав или ограничить в них. То есть если опека отобрала ребенка, она обязана лишить родителей прав или ограничить их. Отсюда еще одна причина — органам опеки бывает сложно оценить ситуацию на месте. 

«Сотрудники приходят [домой к семье] и объективно понимают, что не могут за один визит, который длится иногда 20 минут, ну даже если несколько часов, принять решение, действительно ли нет альтернатив и нужно будет потом лишать прав или ограничивать в правах родителей», — говорит Альшанская.

Поэтому органы опеки и попечительства часто используют другие механизмы вместо отбирания. Например, приходят к семье с полицией. И, если принять однозначное решение не получается, полиция составляет акт о выявлении безнадзорного. «Хотя эта ситуация, мягко говоря, на грани фола, потому что никакого безнадзорного при наличии родителей не может быть», — замечает Альшанская.

Также, говорит Елена, повсеместно встречаются случаи, когда родителей вынуждают написать заявление о добровольном размещении ребенка в приюте.

 Ее слова подтверждает директор оренбургского благотворительного фонда «Сохраняя жизнь» Анна Межова.

Фактически перед родителями ставят выбор, объясняет она: либо они подписывают бумаги о добровольном размещении детей в приюте, либо начнется процедура по изъятию детей и лишению родительских прав.

«По факту это не добровольное обращение семей за помощью к государству, а изъятие, оформленное как неизъятие. Это вызывает у людей протест. Надо называть вещи своими именами», — говорит Межова.

Она также указывает на опасность подобных действий опеки в случаях, когда ребенка действительно необходимо забрать из семьи из-за реальной угрозы его жизни и здоровью. «Возьмем, допустим, пьющих родителей, которые жестоко обращаются с ребенком.

Опека их сегодня уговорит отдать ребенка в приют, а завтра они заберут его обратно и изобьют в пьяной драке», — приводит пример она.

В итоге, заключила Альшанская, отбираний детей из семей на основании 77-й статьи не так уж и много. А изъятий, которые проходят по документам как выявление безнадзорного или добровольное размещение в приюте, «полно». «Но именно потому, что они не выглядят как отбирания, мы не можем подсчитать, сколько их на самом деле», — комментирует эксперт.

Нет понятийного аппарата

Даже если отбирание детей происходит по 77-й статье, говорят эксперты, часто оно нарушает права ребенка и не учитывает его интересы.

Проблема в первую очередь в отсутствии понятийного аппарата, говорит исполнительный директор фонда «Измени одну жизнь» Яна Леонова.

В законе, объясняет она, прописывается только то, что опека может усмотреть угрозу для жизни ребенка и принять решение о его изъятии из семьи.

«Но что такое принятие решения в интересах ребенка? Как именно должно выглядеть уклонение от выполнение родительских обязанностей или злоупотребление родительскими правами? Что такое непосредственная угроза жизни и здоровью? Каким образом надо определять, что ребенку грозит смерть в течение конкретного времени? Где эти процедуры, которые позволят определять такие категории? Их нет», — говорит Леонова. 

По словам Леоновой, пока эти процедуры не прописаны, специалисты органов опеки и попечительства зачастую ориентируются на свои представления и личный опыт.

«Плохой достаток, необычный быт, старенькая одежда, плохая успеваемость и поведение ребенка в школе не могут быть основанием для отбирания ребенка. Это является основанием для исследования ситуации и создания плана помощи семье.

К сожалению, мне известны случаи, когда органы опеки не реагируют на тревожные сигналы, потому что “дом красивый, на кухне чисто, дети одеты нормально”», — комментирует собеседница ТД.

Нет социальной поддержки семей

Все опрошенные эксперты сошлись во мнении, что действующее законодательство работает однонаправленно — на изъятие детей, а не на профилактику семей, столкнувшихся с трудностями.

«Если опека приняла решение об отбирании ребенка по какой бы то ни было причине, она будет подавать в суд на ограничение или лишение прав родителей, потому что того требует закон. Это не выбор опеки, не индивидуальное рассмотрение каждой ситуации, это просто формальная обязанность», — высказалась Альшанская.

Сама процедура отбирания весьма жестокая, беспощадная и к матери, и к детям, считает Леонова. По ее мнению, даже если ситуация была угрожающей жизни и здоровью детей, ребенок имеет право на объяснения, куда и почему он уезжает, почему это произошло.

«И в острых ситуациях, когда взрослые в семье ведут себя неадекватно и представляют угрозу не только для ребенка, но и для специалистов, ребенок заслуживает очень деликатного объяснения и разговора в спокойной обстановке.

Нашумевшие истории отбирания всегда выглядят одинаково: там бьются взрослые со взрослыми, а на детей не обращают внимания», — рассказала Леонова. 

В идеальном варианте, говорит она, процедура изъятия должна проходить в максимально щадящей обстановке. Ребенку нужно объяснить все происходящее максимально понятно и деликатно. «Первое, что должен сделать специалист, — связаться с родственниками или близкими семьи, чтобы ребенок мог провести какое-то время со знакомыми людьми», — сказала Леонова.

Поможет ли новый законопроект решить проблемы?

«Многолетняя практика применения статьи 77 Семейного кодекса РФ нередко свидетельствует о произвольном вмешательстве органов власти в дела семьи, от чего страдают как дети, так и родители (усыновители, опекуны)», — говорится в пояснительной записке к законопроекту. По предложению его авторов дела об изъятии детей при угрозе их жизни и здоровью должны рассматриваться судом в ускоренном режиме — в течение 24 часов с момента поступления заявления от органов опеки или от полиции. Заседания будут проходить в закрытом режиме.

Альшанская поддержала идею судебного подтверждения изъятия детей, но отдельно подчеркнула, что в новом законопроекте остался неизменным семидневный срок, за который органы опеки должны подготовить документы к судебному заседанию.

По ее мнению, этого недостаточно, чтобы собрать исчерпывающую информацию и провести полноценное социальное расследование о семье.

 «То есть это опять однонаправленное движение на вывод ребенка из семьи, без варианта работать на возвращение, оказывать помощь и вообще объективно принимать решение в нормальный срок, разобравшись в ситуации», — прокомментировала она. 

«Судебное решение об отбирании детей — это мировая практика. Только основывается это решение на очень объемном исследовании ситуации специалистами. Пока у нас нет такой картины, суд, вероятно, будет принимать решение, исходя из своего представления о том, как все должно быть», — поддерживает Альшанскую Леонова.

Она также считает, что авторы законопроекта пытаются некомплексно решить многогранный вопрос: в нем по-прежнему не прописаны особые компетенции представителей полиции, специалистов органов опеки и попечительства, нет алгоритмов изъятия и возможного перечня оснований, не предложена система помощи семье, которая находится в сложной ситуации.

Новый законопроект не изменит ситуацию кардинально, считает Межова. Все будет работать точно так же, «только окончательное решение останется за судами», говорит она. Межова указала, что без хорошего адвоката семьи просто не смогут самостоятельно собрать доказательства того, что «они не такие уж безнадежные». А найти хорошего специалиста в короткий срок невозможно.

«Будет только хуже. Сейчас-то оспаривать решения администраций удается с большим трудом. А когда это будет в виде решений судов, то станет намного сложнее.

В случае изъятия ребенка из семьи это [решение суда] будет ставить практически крест на его возвращении.

Нам нужны не популистские, быстрые решения, которые защитят больше опеку и государство, а взвешенная и продуманная система, которая работала бы на восстановление кровных семей, на раннюю помощь и профилактику кризисных семей», — заключила Межова.

Что необходимо изменить?

Нужно выстроить систему, которая будет тактично и аккуратно разбирать все жалобы, «чтобы органы опеки, с одной стороны, серьезно относились к сигналам о жестоком обращении с ребенком, а с другой — не забирали ребенка во всех ситуациях, которые показались им неправильными, странными», —считает Альшанская. Она добавляет, что причиной отбирания ребенка должно стать только жестокое обращение, насилие со стороны родителей. Неблагоприятные условия жизни или низкий достаток семьи — это сигнал о том, что она нуждается в социальной поддержке.

«Любое вторжение в семью — это сильнейший стресс для всех сторон процесса, — говорит Леонова. — Минимизировать его — одна из основных задач специалистов, которые приходят. В идеальной картине в семью может входить человек, обладающий особыми навыками, компетенциями и полномочиями, который действительно намерен помочь ей справиться с трудностями». 

По мнению Межовой, должен быть определен порядок не только изъятия детей из семей, но и план работы с семьей. Она указывает: семья не сразу становится кризисной и чем раньше начать с ней работу, тем лучше.

«Закон не должен быть однобоким, говорящим только о порядке изъятия. Для нас главное — не изъять детей, а чтобы такие случаи были редкостью и исключением. Нужен большой закон об опеке и попечительстве, который включит в себя все нюансы работы», — заключает Межова.

Нецелевое использование бюджетных средств. Виды, ответственность

Если государство выделило организации деньги из бюджета на определенные цели, оно будет пристально контролировать, чтобы они были употреблены исключительно по назначению.

Применить бюджетные деньги на иные задачи – уже серьезное правонарушение.

Как квалифицировать такие действия? Кто привлекается к ответственности, если нарушения совершены бюджетной организацией или организацией, получившей субсидию? Как решается, имело ли место именно нецелевое применение? Рассуждаем в статье.

Как устанавливается административная ответственность за нецелевое использование бюджетных средств?

Особенности понятия нецелевого применения средств

Распределение государственных средств находится в ведении Бюджетного кодекса РФ.

Какие используются бюджетные меры принуждения за нецелевое использование бюджетных средств?

Ст. 38 данного кодекса говорит о том, что направление средств из бюджета любого уровня не может происходить без точного указания цели финансирования. А ч. 1 ст. 306.4 БК РФ точно определяет нецелевое применение средств из бюджета – направление их и оплата ими обязательств в полностью или частью иных целях, нежели указано в документе, определяющем ассигнование:

• законе о бюджете;
• сводной бюджетной росписи;
• бюджетной смете;
• договоре о предоставлении субсидии;
• соглашении;
• в другом правомочном документе.

Таким образом, само нарушение состоит в действии либо бездействии распорядителя бюджетных денег и получателя средств, которое повлекло за собой несоответствие целей затрат вышеуказанным нормативным актам.

Какие штрафы за нецелевое использование бюджетных средств?

Последствия нецелевых расходов

Помимо ответственности за правонарушение, о которой мы поговорим ниже, данное выявленное действие несет правовые и фактические последствия. Они зависят от уровня и формы совершенного нецелевого применения денег, предоставленных бюджетом:

1. Нарушение цели допущено одним из финансовых органов или представителей:
   • главным распорядителем;
   • распорядителем;
   • получателем бюджетных средств.

При выявлении часть финансовых полномочий нарушителя передается уполномоченному по тому или иному бюджету.

2. Ошибки в межбюджетном финансировании: на цели одного бюджета направлены деньги из другого. Ошибочно внесенные финансы будут взысканы из бюджета, который получил их неправомерно, плюс плата за их использование. Также может быть приостановлена или сокращена программа данных финансовых трансферов.

Виды нецелевого применения государственных финансов

Данное правонарушение можно классифицировать по типам участников:

• допущение нецелевого использования участниками бюджетного процесса;
• нарушение целей направления средств из бюджета автономными учреждениями.

ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ! Несмотря на то что во 2 случае бюджетные деньги до использования становятся по факту средствами автономных учреждений (переходят на их расчетные счета), их применение по заявленным в соглашении (договоре) целям остается строго обязательным и подконтрольным. Это уже не «бюджетные средства», но по-прежнему «средства из бюджета», на которые распространяются требования административного законодательства в части бюджетных нарушений (ст. 15.14 КоАП РФ).

Варианты средств из бюджета «не на те цели»

Группы примеров затрат «не по целям» родились из практики. Проверочными мероприятиями, контролирующими использование государственных финансов, установлены следующие виды самых распространенных нарушений, которые можно отнести к нецелевым расходам:

• по плану хозяйственной деятельности на тот или иной финансовый год затраты не предусматривались, но были совершены;
• перепутан уровень финансирующего бюджета, например, обязательства, являющиеся целями финансирования муниципальным бюджетом, погашены за счет средств из федерального;
• бюджетными деньгами оплачены цели, рассчитанные на внебюджетные источники;
• данными деньгами профинансированы затраты другой организации;
• деньги применены на оплату услуг, находящихся вне деятельности профинансированной организации;
• бюджетными деньгами воспользовались арендаторы и не возместили этих расходов;
• затраты на финансирование объектов без принятой проектной сметы;
• нарушение условий предоставления субсидий;
• смещено финансирование по разделам бюджета: на средства одних разделов профинансированы цели других разделов;
• прибыль от вложения бюджетных средств используется не по финансово-хозяйственному плану;
• неправильное движение финансов по статьям и подстатьям бюджетной классификации, которая распределяет операции по секторам государственного управления.

Субсидии, примененные нецелевым образом

Когда бюджетные деньги выделяются на основании договора (соглашения), говорят о субсидировании. Нарушение договора в позициях оговоренных целей финансирования случается не так уж редко. Судебная практика выделяет такие распространенные случаи нецелевого направления государственных дотаций:

1. Оплата не тех услуг. Условия субсидии или государственного задания оговаривали адресность оплачиваемых за счет субсидии услуг, а деньги были потрачены на то, что в соглашении не указано. Например, образовательное учреждение оплатило дотационными деньгами страховые полисы сотрудников: в госзадание входят только услуги по образованию, а не юридические, каковые надо было оплатить из внебюджетных средств.
2. Оплата за неоказанные услуги. Работа по документам выполнена, что подтверждается актом приемки, бюджетные деньги на ее оплату списаны. Проверка выясняет, что по факту подрядчик не оказал упомянутых услуг – полностью или частично. Налицо административное нарушение лица, подписавшего акт, из-за чего субсидия оказалась примененной не по целевому назначению. В данном случае не так уж важно, соответствовали ли эти услуги целям субсидии: ведь средства, бесспорно, в любом случае потрачены необоснованно, а значит, неправомерно.
3. Оплата содержания чужой собственности. Учреждение государственными деньгами оплачивает содержание имущества, ему не принадлежащего. Госзадание предусматривает затраты на содержание имущества, прикрепленного к организации, прямо связанного с целевой деятельностью. Но если в суде доказать, что затраты на неприкрепленное имущество регулярны и имеют отношение к госзаданию, можно добиться признания неправомерности нарушения.

Кто виноват

Любое нарушение предусматривает ответственность. На кого она возлагается в случае неправильных расходов бюджетных средств?

В первую очередь, на саму организацию. Юридические лица могут быть оштрафованы, а их деятельность приостановлена.

Во-вторых, на конкретное должностное лицо. Человек может получить штрафные санкции, направление на принудительные работы, лишиться права на занятие конкретных должностей либо даже лишиться свободы на определенный законом срок.

Таким должностным лицом чаще всего является руководитель как ответственный за экономические вопросы.

Его подпись обязательна на всех важных финансовых документах – без нее они не повлекут за собой правовых действий.

Но иногда вместо руководителя бумаги подписывает уполномоченное лицо, например, заместитель. Если право подписи ему передано официально, то и отвечать в случае нарушений придется ему.

ВАЖНО! Юридическая ответственность за нарушение цели применения бюджетных средств возлагается на то лицо, чья подпись на финансовых документах повлекла соответствующее действие.

Формы ответственности

Данный тип нарушений предусматривает два вида ответственности: административную и уголовную.

Административные кары за «нецелевку»

Санкции за использование бюджетных средств не по назначению предусмотрены ст. 15.14 КоАп РФ. Если признаков уголовного деяния в нарушении не усмотрено:

• организация отделается штрафом, который составит от 5 до 20% нецелевых денег;
• должностное лицо будет дисквалифицировано на 1-3 года либо оштрафовано на 20-50 тыс. руб.

Уголовные наказания за несоответствие бюджетным целям

Такие преступления рассматривает ст. 285.1 «Нецелевое расходование бюджетных средств» Уголовного кодекса РФ. По ней для виновного должностного лица могут быть применены:

• штраф от 100 до 300 тыс. руб.;
• штраф в размере его зарплаты или других годовых-двухлетних доходов;
• принудительные работы с отлучением от определенных должностей на 1-3 года;
• арест до полугода;
• заключение в тюрьму до 2 лет с лишением права на определенную деятельность либо без него в течение последующих 3 лет (либо без такого запрета).

Наказание ужесточится, если «нецелевка» осуществлялась группой лиц либо размер ее оказался особо крупным (из бюджета растрачено 7,5 млн. руб. и более):

• штраф вырастет до 200-500 тыс. руб.;
• длительность принудительных работ – до 5 лет;
• сроки лишения свободы – до 5 лет.

ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ! Буква закона классифицирует «нецелевку» как правонарушение, только если доказан умысел в ее совершении. В противном случае имеет место ошибка. Если проверяющие вынесли решение о бюджетном правонарушении, а оно было совершено неумышленно, то правомерность санкций можно оспорить в суде.

Ответственность за незаконное использование средств материнского капитала

Отделение ПФР по Тамбовской области обращает внимание владельцев государственных сертификатов на материнский (семейный) капитал (МСК), что средства капитала нельзя обналичить.

Желание обойти закон чревато возбуждением уголовного дела. За последнее время в России вынесены уже десятки обвинительных приговоров за попытку незаконно использовать средства МСК. И это не только «условные» сроки, но и судебные решения, связанные с реальным лишением свободы.

В большинстве случаев злоумышленники заключали с владельцами сертификатов мнимые сделки по получению займов.

Затем они предоставляли заведомо ложные сведения о приобретении объектов недвижимости в органы ПФР для получения компенсации и погашения фиктивных кредитов.

Часть полученных средств возвращалась владельцам сертификатов, остальные деньги распределялись между соучастниками преступной группы.

В органах ПФР Тамбовской области выстроена система контроля за выдачей государственных сертификатов и перечислением средств МСК.

В первую очередь, проверяется право на получение сертификата, далее проводится проверка полноты представляемого пакета документов на расходование «материнских» денег.

И если есть подозрения в попытке незаконно получить сертификат или неправильно использовать средства МСК, материалы передаются в правоохранительные органы.

Кроме того, в целях противодействия этим негативным фактам органы ПФР тесно взаимодействуют с областной администрацией, органами ЗАГС, Росреестра, УВД, управлением образования, органами нотариата.

Обращаем внимание владельцев государственных сертификатов, что обладатель государственного сертификата, который соглашается принять участие в сомнительных схемах, идет на совершение противоправного действия и может быть признан соучастником преступления по факту нецелевого использования государственных средств.

Отделение ПФР по Тамбовской области призывает собственников сертификатов быть бдительными, не верить рекламным объявлениям с предложениями «обналичить» материнский капитал, не участвовать в схемах сомнительных организаций и не соглашаться на такие сделки. Семья должна учитывать интересы детей при распоряжении средствами материнского капитала, а не извлекать сиюминутную выгоду.

Следует также знать, что с 15 апреля 2020 года Пенсионный фонд приступил к проактивной выдаче государственных сертификатов на МСК (то есть без личного обращения с заявлением и документами в клиентские службы ПФР или МФЦ).

Проактивный режим заключается в следующем. После рождения ребенка и соответствующей регистрации факта рождения в органах ЗАГС сведения о ребенке (детях) поступают в органы Пенсионного фонда, после чего проводится работа по присвоению СНИЛС на ребенка и определению права семьи на материнский капитал.

После оформления СНИЛС и подтверждения права на МСК, информация об этом автоматически направляется в «Личный кабинет» на сайте ПФР и Едином портале госуслуг (ЕПГУ).

Поэтому очень важно, чтобы у самого обладателя сертификата на материнский капитал был доступ к данным сведениям. Для этого нужно быть зарегистрированным на ЕПГУ с подтвержденной учетной записью на сайте ЕСИА. Зарегистрироваться на портале лучше заблаговременно, еще до рождения ребенка.

Сам сертификат теперь оформляется в электронном виде. Однако при необходимости бумажная копия документа может быть заверена управлением ПФР по месту обращения.

• Группа по взаимодействию со СМИ
• ОПФР по Тамбовской области
• «горячая линия» 8-800-600-07-54

В воронежской области мать двоих детей обвинили в незаконном получении субсидии

Выплатили субсидию, а спустя почти шесть лет требуют её вернуть. Власти Верхнехавского района сейчас судятся с местной жительницей. Сегодня иск начали рассматривать по существу.

Чиновники считают, Юлия Елисеева полученные бюджетные деньги потратила незаконно, не отработав положенный срок. Сама же девушка пытается доказать, что даже не знала о том, что была уволена.

В запутанной истории разбиралась корреспондент «Вести Воронеж».

Две записи в трудовой, по сути, могут стоить её владелице больше 600 тыс. рублей. В одной Юлию Елисееву увольняют в связи с сокращением. Сразу следом в тот же день пометка – считать это недействительным. Жительница Верхней Хавы настаивает, именно неразбериха во время банкротства в 2013 году завода, где трудилась, сейчас и довела её до суда.

– Я пыталась доказать, что тот документ, на который ссылается запись о моём увольнении, что его физически быть не могло. Потому что там сбивается нумерация. И в списке уволенных меня нет по какое-то число.

И в справке 2-НДФЛ я числюсь, как работающая. Я была уверена в том, что я числюсь в ЗАО «Продакшн».

Как и многие сотрудники, жду конкурсного управляющего, когда он начнёт процедуру банкротства и будет нас увольнять, – рассказывает Юлия Елисеева.

Те самые 600 тыс. рублей – федеральная субсидия. Её Юля получила, как молодой специалист, не уехавший из родной Верхней Хавы. Деньги потратила сразу. Купила квартиру. Взамен по договору должна была работать на маслозаводе пять лет. Когда выяснилось, что тот – банкрот, менеджер по персоналу, говорит, все ещё трудилась тут – но лишь по факту, а не по бумагам.

Юлия уверяет, о том, что всё-таки уволена, она узнала в 2015 году. Тогда ждала второго ребёнка и ей потребовались справки. Поэтому отыскала конкурсного управляющего. Тот заявил – фамилию женщины слышит впервые. Оказалось, полного списка сотрудников у него нет. Находился у директора завода. А тот был в розыске.

– Перед тем, как мы обратились в процесс – мы ещё раз её официально уведомили. Она предоставила нам заполненную трудовую книжку, с этапами работы. То есть и в 2013 год место работы менялось, и 2016 году, и 2014 году.

То есть, вы понимаете, она на протяжении пяти лет скрывала свою трудовую книжечку.

А почему-то вот в 2018 году решила её предоставить, – говорит начальник отдела по правовой работе и муниципальному контролю администрации Верхнехавского района  Татьяна Канаева.

Юлия уверяет, чиновники всё знали. Теперь уже ответчица тогда была их коллегой – по совместительству трудилась в администрации. В запутанной истории уже разбирается суд. Вот только существующая практика не на стороне мамы двоих  детей – похожие прецеденты были и в этом районе, и в Хохле – и всякий раз, говорят, субсидии благополучно взыскивали с получателей.

Законопроект об ограничении изъятия детей из семьи: как он будет работать

В начале июля в Государственную Думу был внесен пакет поправок, которые призваны ограничить внесудебный порядок изъятия детей из семьи.

Предлагаемые нормы направлены на обеспечение конституционных положений о защите семьи, создание условий для достойного воспитания детей в семье.

Сейчас над законопроектом работает профильный Комитет по государственному строительству и законодательству, рассмотреть его предполагается в осеннюю сессию.

В адрес редакции официального сайта ГД и социальных сетей поступают многочисленные вопросы с просьбой разъяснить положения законопроекта. Вместе с пресс-службой профильного комитета отвечаем на наиболее частые из них.

Угроза
ребенку — что это значит и кто будет определять ее наличие?

Законопроект разработан в целях защиты семьи,
создания условий для достойного воспитания детей в семье. Новые нормы направлены
на ограничение внесудебного порядка отобрания детей из семьи.

Предлагается передать вопрос отобрания
ребенка (при непосредственной угрозе его жизни или здоровью) из компетенции
органов опеки и попечительства в компетенцию суда.

По поводу оснований для подачи заявления в суд об отобрании ребенка необходимо отметить следующее. Условия, в которых
находится ребенок, должны свидетельствовать о явной угрозе его жизни и здоровью.

То есть – о реальной возможности
наступления негативных последствий в виде смерти, причинения серьезного вреда его
физическому или психическому здоровью вследствие поведения родителей (одного из них) либо иных лиц, на попечении которых ребенок находится.

Речь, в частности,
идет об отсутствии ухода за ребенком, отвечающего его физиологическим
потребностям в соответствии с возрастом и состоянием здоровья.

Например, высокая
степень физического истощения ребенка и непредоставление ему в течение
длительного времени воды, питания, отсутствие ухода за грудным ребенком либо
оставление его на длительное время одного, без присмотра. Реальная степень
опасности для ребенка должна определяться в каждом конкретном случае с учетом
возраста, состояния здоровья, а также иных обстоятельств его проживания.

По законопроекту
орган опеки и попечительства или орган внутренних дел, получившие сообщение о нахождении ребенка в опасной ситуации, должны немедленно проверить эти обстоятельства.
И, если по их мнению такая опасность действительно существует, то передать все
необходимые доказательства в суд.

Суд в заседании с участием прокурора,
родителей ребенка, самого ребенка (при возможности для него принять участие), а также при необходимости – иных заинтересованных лиц (родственников, психологов
и т. п.) решает вопрос о возможности или невозможности дальнейшего нахождения
ребенка в данном месте.

Здесь важен индивидуальный
подход и оценка совокупности всех обстоятельств той или иной тяжелой ситуации.

Отметим, что
сейчас вопрос об отобрании ребенка из семьи относится к компетенции органов
опеки.

Основанием для этого нередко является отсутствие нужных или наличие просроченных
продуктов питания в холодильнике, нехватка игрушек у ребенка, отсутствие
отдельной комнаты, громкий плач малыша, оставление малолетнего с бабушкой и дедушкой, наличие синяков на теле ребенка и т. п. Немало примеров того, когда
малообеспеченные семьи обращались за денежной помощью в государственные и муниципальные органы, чем привлекали внимание органов опеки и попечительства, и становились жертвами применения статьи 77 Семейного кодекса, которая позволяет этим
органам немедленно изъять ребенка из семьи. Решение принимается ими
самостоятельно. А родственники потом могут оспаривать действия органов опеки в суде.

Кто
и по каким признакам будет решать, что есть риск наступления смерти ребенка в течение нескольких часов?

Напомним, что основания
часть норм законопроекта посвящена судебной процедуре отобрания ребенка. В основе
этих норм заложена идея – спасти ребенка. Меры
по немедленному внесудебному отобранию носят чрезвычайный характер. Их применение
возможно только в исключительных случаях, не терпящих отлагательств.

Если
смерть ребенка может наступить в течение нескольких часов, орган опеки и попечительства с участием прокурора и органа внутренних дел может произвести
отобрание. То есть процедура будет коллегиальной — помимо органа опеки будет
присутствовать и прокурор, и представитель органа внутренних дел.

В настоящее время
вопросы немедленного отобрания ребенка решаются индивидуально органом опеки.
Прокурор при этом лишь уведомляется об отобрании. Он не присутствует на месте и не может непосредственно оценить ситуацию, в которой находится ребенок.

К сожалению, при такой процедуре случается, что изъятие ребенка не имеет под
собой оснований реальной угрозы его жизни или здоровью, или более того, связаны
с нежеланием оказать социальную поддержку многодетным семьям, семьям,
нуждающимся в улучшении жилищных условий или оказавшихся в тяжелой жизненной
ситуации.

Риск
смерти в течение нескольких часов — это сколько? Если есть риск смерти в течение нескольких дней — от недоедания, например — это подпадает под
«несколько часов»?

Законопроектом
предполагается оперативная оценка ситуации, которая сложилась в каждой
конкретной семье. Здесь важен индивидуальный подход и изучение совокупности
всех обстоятельств той или иной тяжелой ситуации.

Например, серьезное
физическое истощение малолетнего ребенка в течение длительного времени
находящегося без присмотра.

Конечно, сам по себе факт отсутствия продуктов в холодильнике не может быть таким обстоятельством, он должен быть оценен в совокупности с другими фактами.

Как
родителям успеть подготовиться к суду, если его проводят в течение 24 часов?
Как успеть найти подходящего адвоката за это время?

Прежде всего, надо понимать, что речь идет
о жизни ребенка. Степень социальной опасности ситуации высока. Поэтому предлагаются
такие сроки.

Заявление об отобрании ребенка
рассматривается в судебном заседании с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства,
прокурора, родителей, других заинтересованных лиц (психолога, педагога и др.) и самого ребенка.

При этом в суде будет решен вопрос не об ограничении родительских прав и всеми вытекающими из этого последствиями, а только вопрос факта – может ли ребенок в сложившейся ситуации безопасно находиться дома. Лишение или
ограничение родительских прав – это другой вопрос, который будет
рассматриваться в отдельном процессе. На это обращается особое внимание.

Родители вправе нанять адвоката. В этом им
может быть оказана необходимая помощь. Надо обратить внимание, что по действующей процедуре наличие адвоката не предполагается в принципе –
немедленное отобрание происходит вообще без санкции суда.

К примеру, сокращенные сроки
процессуальных действий также предусмотрены в уголовном процессе — в отношении подозреваемого, задержанного при наличии явных следов
совершения преступления.

Почему
суд закрытый?

Разбирательство
в закрытом судебном заседании должно обеспечивать неприкосновенность частной жизни граждан. Например,
сейчас по ГПК РФ всегда в закрытых процессах рассматриваются дела, связанные с усыновлением (удочерением) ребенка.

Если бы заседание было публичным, то в зале могли бы
присутствовать посторонние лица, т. е. публика или СМИ. А это может негативно
сказаться на состоянии ребенка, особенно если его психика и так была
травмирована опасной ситуацией. Кроме того, это может повлечь
разглашение информации о частной жизни.

Как
можно будет оспорить решение суда?

Решения могут быть
обжалованы в общем порядке – то есть в апелляции, кассации, и в порядке
надзора. Так, например, в соответствии со ст. 320.

1 ГПК РФ решение районного суда может быть обжаловано в апелляционном порядке в верховный суд республики, краевой, областной суд, суд
города федерального значения, суд автономной области, суд автономного округа.

Жалоба
подается в течение месяца со дня принятия решения судом первой инстанции.

Поскольку
судебное разбирательство будет проходить с участием прокурора, он также сможет оспорить
решение суда, если посчитает, что интересы ребенка не соблюдены. Таким образом,
вариантов защиты в соответствии с законопроектом становится больше, а не меньше.

Правда ли, что законопроект сделает возможным срочное изъятие детей из семьи по любым
причинам?

Нет, наоборот, законопроект предусматривает существенное
ограничение возможных злоупотреблений со стороны органов опеки и попечительства в вопросах изъятия детей из семьи, которые в настоящее время, к сожалению, нередки. В суде должны быть представлены и исследованы все доказательства
и обоснования того, что действительно существует непосредственная угроза жизни ребенка или его здоровью.

Сейчас же решения об изъятии принимаются органами опеки и попечительства
самостоятельно, по их усмотрению, без учета мнения
родителей, прокурора, органа внутренних дел, психолога, иных заинтересованных
лиц.

Если
заглянуть в отечественную историю, в семейном законодательстве СССР (Основы
законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье 1968 года,
Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 года)была
установлена именно судебная процедура отобрания детей, независимо от лишения
родительских прав – в случае, если ребенок находился в опасности. А в исключительных случаях — при непосредственной угрозе жизни и здоровью ребенка —
орган опеки и попечительства мог самостоятельно принять решение о немедленном
отобрании ребенка, лишь уведомив прокурора, и обратившись впоследствии в недельный срок с иском в суд о лишении родительских прав.

Похожую
процедуру предлагается закрепить сейчас, но еще больше ограничив усмотрение
опеки.

Указывается, что немедленное отобрание ребенка органами опеки может
производиться только при участии
прокурора и органа внутренних дел — при наличии оснований полагать, что смерть
ребенка может наступить в течение нескольких часов. То естькогда промедление может
привести к неминуемой гибели ребенка.

Как
будут наказывать чиновников из органов опеки, превышающих свои полномочия?

Предлагаемые нормы уменьшают возможные
«превышения» и злоупотребления
полномочиями. Нормы направлены на защиту прав ребенка. Если все‑таки чиновники
нарушают закон, то на них распространяются все общие меры ответственности,
предусмотренные законодательством. Они должны будут возместить вред,
причиненный незаконными действиями, т.

 е. к ним будут применены меры гражданско-правовой
ответственности. Также дисциплинарная ответственность – вплоть до увольнения. Возможна и уголовная ответственность – за халатность в соответствии со ст. 293 УК РФ. Если же в результате
незаконных действий органов опеки ребенок погибнет, то наказание — лишение
свободы до пяти лет.